Тут подошла девушка-эксперт и поделилась своими мыслями и профессиональными наблюденьями, попытавшись, наиболее ясно, выстроить произошедшую здесь картину.
— Труп неизвестной женщины, — начала она свой монолог. — Смерть наступила предположительно между одиннадцатью и одним часом ночи. Судя по ранам, ее пытали не менее часа, хотя может и больше. Однако все эти порезы, причиняли ей сильные физические мучения, без наступления более тяжких последствий. Скажу совершенно объективно и непредвзято, что все эти страдания ей пришлось вытерпеть находясь в полном сознании.
— Почему такая уверенность? — подняв кверху брови, удивился Роман.
— Потому что, за последние пять лет, это уже третье подобное преступление, совершенное в пределах вверенной нам территории. В первых двух случаях преступник вводил ей в кровь адреналин, чтобы во все время пытки жертва находилась в сознании, не позволяя ей «отключаться». Здесь, я думаю, была проведена, точно такая же, процедура.
— Третий случай!? — воскликнул с удивлением Киров, — Но почему же, в таком случае, нас в известность ставят только сейчас?
— Наверное, потому, — не без ехидства предположила криминалист, — что наше любимое руководство, привыкло тянуть до последнего и не объединяло те два убийства, чтобы не обозначить особо-тяжкую серию. Сейчас же этот факт утаить более не удастся, а потому, я абсолютно уверена, мы будем объединять все три дела в одно и передавать его на «Петровку».
— Ясно, — недовольно оскалился старший оперативник, предполагая, что на МУР снова «ляжет» череда нераскрытых серийных убийств.
Полицейская, между тем, паче чаяний, продолжала:
— Маньяк наслаждался страданиями жертвы до тех самых пор, пока она все-таки не осталась без чувств. Именно тогда он нанес ей свой смертельный удар, полоснув ножом по женскому горлу, и разрезав его «от уха, до уха». Но и на этом он не остановил своих страшных глумлений.
— Как? — не понял опытный сыщик, — он что еще продолжал тиранить «толстуху» и после того, как та умерла?
— Да, — убежденно заявила эксперт, не выражая, при этом, совершенно никаких эмоциональных волнений (после третьего абсолютно похожего случая, это было совершенно не удивительно), — он, после ее жуткой кончины, дошел до того, что вступил с трупом в половое сношение.
Тут молодой Никита не выдержал и в очередной раз отбежал от собравшихся в сторону, чтобы опустошить содержимое своего оказавшегося таким слабым желудка.
— «Зеленый» еще, — попытался оправдать поведение напарника старший товарищ.
— Бывает, — кивнула головой опытная служительница закона. — Кстати, в этом деле есть еще одно немаловажное обстоятельство.
— Какое? — заторопил ее Киров.
— Во время убийства, из ее сумочки были извлечены все предметы, могущие, тем или иным образом, указать на ее личность. По моему мнению, хотя я могу и ошибаться, убийца отлично знал свою жертву и, всячески, старался удалить любые факторы и предметы, могущие навести на его затерявшийся след.
— Может быть. Может быть, — пробормотал Киров, жестом руки показывая, что эксперт-криминалист может быть совершенно свободна, но, вдруг, как будто вспомнив что-то определенно важное, крикнул ей в спину. — А изъять? Что-нибудь изъяли?
— Только отпечаток ботинка — размер сорок третий, — отвечала та, не повернув головы, — сегодня вышлю вместе с другими материалами дела. Так же предоставлю, для изучения более опытных криминалистов, снятые с трупа биологические «мазки».
Киров еще какое-то время осматривал мертвое тело, не забыв про прилегающую к нему местность. Бирюков, от ужасной картины, старался держаться, как можно более дальше. Видимо, в патрульно-постовой службе, где основное направление деятельности — это предупреждение и пресечение преступлений, ему не приходилось сталкиваться с подобными зрелищами. Они пробыли на месте происшествия еще минут десять, но, очевидно, даже опытному полицейскому, более ничего значимого обнаружить не удалось. Все, что было возможно, сделала оперативная группа.