— Что тут такоготсмешного!? — не выдержал нервного напряжения Виктор Иванович и повысил для солидности голос, — У нас дело вот-вот развалится, а он все веселится, смеется!
— Как же оно развалится? — не поверил словам руководителя Киров, — Там «доказухи» собрано «выше крыши».
— В общем так, — делая свое лицо злобным, выражающим явное недовольство, произнес подполковник, — там за дверью стоит молоденький парень — младший лейтенант со степенью бакалавра-юриста. Вчера он переведен к нам из патрульных подразделений. С сегодняшнего дня, это твой новый напарник. Я приставляю его к тебе, чтобы он научил тебя бороться с преступниками не ломая им руки, а как и положено заламывая их за спину.
— Нет, «Шеф» (так тоже иногда, в самых нестандартных случаях называли подчиненные своего непосредственного начальника), — запротестовал Роман, махая перед собой руками, — Вы же знаете, что после смерти Еремина я работаю только один.
— Всё. Это даже не обсуждается, — «зарычал» Виктор Иванович, проявляя в данном случае определенную жесткость, — а кому что не нравится — рапорт на стол, и — на улицу. Там сейчас, как раз, таких, как ты очередь.
— Но… — не унимался оперативник.
— Все! Все! — прикрикнул на него подполковник, — Иди работай, и не забудь ввести новобранца в курс дела.
Закончив этот небольшой монолог, руководитель сел и уставился глазами в компьютер, что явственно говорило о том, что разговор окончен и посетителю пора уходить. Сопоставив эти нетрудные факты в своей сообразительной голове, Киров, резко развернувшись кругом, звонко «щелкнул» каблуками полуботинок и строевым шагом вышел из кабинета начальника.
— Клоун, — прошептал тот, ухмыляясь поведению подчиненного.
Выйдя в коридор, Роман увидел, что, действительно, возле двери апартаментов Кравцова его ожидает молодой человек, в новеньком форменном обмундировании с пагонами младшего лейтенанта. Внимательно осмотрев предложенного ему в напарники юношу, оперативник сделал свои определенные выводы о его внешних особенностях и возможных чертах характера. По первому беглому взгляду в голове опытного оперуполномоченного сложился краткий портрет этого офицера.
На вид ему можно было дать не более двадцати пяти лет от рождения. Новобранец был выше Кирова сантиметров на семь, но намного худощавее телосложением, хотя, скорее всего, он был довольно физически развит и обладал могучими жилистыми руками. Это легко угадывалось по плотно прилегающей к телу форме, которая плотно прилегала к его «V-образному» торсу. Кроме того, в молодом человеке угадывалась некая внутренняя мощная сила: он мог подавлять своего оппонента одним только своим близким присутствием. Весь его вид выражал спокойствие и уверенность, сочетающееся с чем-то непонятным, что давало моральное преимущество над другими.
«Это будущий начальник, причем, не исключено, что для достижения своей цели, он легко пойдет по чужим головам. Надо быть с ним поосторожнее, а лучше, заранее, поставить его в зависимое от себя положение, чтобы потом проще было общаться», — только и подумал Киров, оценивая такое необычное качество этого человека.
Продолжая свои наблюдения, он отметил, что его овальное вытянутое лицо, не столь миловидно, но содержит в себе другие притягательные особенности: в сравнении — это, словно бы змея смотрит на свою готовую уже к смерти жертву, а та зная, что хоть ей и угрожает губительная опасность, в итоге, не может двинуться с места. «В принципе, для работы и кадрить юных девчонок это, совсем даже, неплохо», — вновь отметил про себя Киров.
Далее оперативник перешел к рассмотрению глаз этого молодого сотрудника. Они были слегка сужены и имели очень редкое исключение. Правый был зеленый, как изумруд, а левый с необыкновенным красным оттенком радужки, и ярко-алым зрачком. «Как тебя с таким „зенками“ в полицию-то только взяли»? — по своему оценил такое свойство старший оперуполномоченный розыска. Однако, не смотря на эту удивительную особенность, взгляд новичка выражал достаточно острый ум, большую настойчивость, огромную уверенность и не лишен был способности к логическому мышлению — то есть всех качеств, так необходимых любому маломальскому «оперу». Нос младшего лейтенанта был, в целом, прямой, но к концу своему слегка вздернутый. Щеки впалые, подчеркивающие излишнюю худобу. Волосы были острижены по всей голове на одинаковую длину и торчали в разные стороны, не образуя совершенно никакой определенной прически. Это удалось разглядеть сразу, потому что он стоял в коридоре здания, где головные уборы принято было снимать. Говоря про уши, следует отметить, что они были средних размеров, и торчали в разные стороны, образуя некую лопоухость.