– Главное – не теряй присутствия духа, – проговорил Хит, снова обретший свою воинственность.
Как только они вошли в кабинет Майкла, Барри тотчас поняла, что для оптимизма нет абсолютно никаких оснований. Выражение лица у Майкла было каким-то непонятным – то ли очень серьезным, то ли зловещим. Больше того, он даже не взглянул в ее сторону, как будто чувствовал, что после всего происшедшего между ними неудобно устраивать ей разнос.
– У нас проблема, – без предисловия объявил он.
Барри набрала в легкие воздуха и бросилась в воду до того, как он успел развить свою мысль.
– Майкл, я уверена, что, если дать рекламу, рейтинг улучшится, – с бравадой заявила она. – Я уже переговорила в отделе по связям с общественностью, они собираются сделать несколько интервью с Мелиндой. Для нее найдут окошки во время футбола. Это всегда дает хорошее паблисити для нового сериала.
– Все это замечательно, но проблемы не решает.
– А у вас, наверное, уже есть это решение? – воинственно вопросил Хит. – Мы что, снова возвращаемся к этой чертовой овчарке? Майкл рассмеялся.
– Нет, не овчарка. Но мне кажется, нужно сделать кое-какие изменения – немного тоньше выстроить персонажи.
Даниель хотела что-то возразить, но он покачал головой.
– Ничего принципиального, – успокоил он ее.
За несколько минут он изложил свои предложения и попросил их высказываться. По большей части Барри была с ним согласна. Его замечания носили деловой, позитивный характер и показывали, что он не только понимает, чего они добиваются, но знает и аудиторию. По крайней мере Хита и Даниель его тон успокоил. Однако Барри отнюдь не успокоилась. У нее было предчувствие, что самое страшное еще впереди.
– Теперь поговорим о Карен, – сказал он наконец.
– Карен?! – голос Барри взвился так, словно нож гильотины коснулся ее шеи. – С Карен у нас все в порядке.
– Как раз и нет, – безапелляционно заявил он. – Нужно, чтобы она выглядела не такой жесткой, была мягче, даже уязвимей.
– Об этом не может быть и речи, – в тон ему возразила она. – Карен мы менять не будем.
– Ты хочешь, чтобы сериал остался в эфире? – без обиняков спросил он.
Барри прищурилась и внимательно на него посмотрела.
– Ты его прикроешь, если я не соглашусь изменить характер Карен?
– Карен – центральная фигура в сериале, – сказал он. – Ты с этим согласна? В таком случае работа над этим персонажем – главное для того, чтобы шоу набрало силу. Помимо изменений, которые я предлагаю, у вас в запасе нет ничего иного. Это вы, а не я убьете сериал.
Барри бессильно откинулась в кресле. Ей нечего было возразить.
– Чего бы ты хотел?
– Я уже говорил. Сделай ее более уязвимой. Я хочу, чтобы она нравилась зрителям. Сейчас она много резонерствует, все обо всех знает и слишком уверена в себе. Это нужно смикшировать, и тогда она станет привлекательнее.
Внезапно Барри охватил гнев: она не желала больше слышать ни одного слова критики в адрес женщины, которая была ее вторым «я». Она вскочила с места, карие глаза метали молнии.
– Ты считаешь, что я слишком жесткая? Слишком независимая? – требовательно заговорила она, а в это время Даниель, пробормотав какое-то извинение, потащила Хита за рукав из кабинета. Барри не знала, радоваться или огорчаться тому, что она оставила их с Майклом наедине.
– Конечно, мне и в голову не приходило, что ты слишком жесткая, – ответил Майкл, явно обескураженный ее вспышкой. – А при чем тут все остальное?
– Я привлекательная?
– Не говори ерунды. Ты же знаешь, как я отношусь к тебе. Для меня твоя сила, твоя смелость очень привлекательны. Какое это имеет отношение к Карен?
– Так ведь я и есть Карен. Все это обо мне. Ты прекрасно знаешь. Ты даже сам как-то сказал!
– Барри…
– Нет, минуточку. Всякий раз, как ты набрасываешься на сценарий, всякий раз, как ты хочешь что-нибудь изменить, мне кажется, будто ты отбираешь что-то от меня.
– Так вот почему ты так упорно сопротивлялась? Ты думаешь, что я нападал на тебя?
– А разве нет? Ведь это ты выбросил целую сцену, потому что она противоречила тому, что происходило между нами. Ты сам определенно сравнивал меня с Карен.
– Ситуацию я сравнивал, это так. Наверное, я понимал, что у вас с Карен есть что-то общее. Но мне и в голову не приходило, что ты так отождествляешь себя с нею. Я не думал, что ты будешь настолько субъективна и решишь, будто я нападаю на тебя.
– Ну, а если бы думал, была бы разница?
– Для моего решения? Нет, – честно признался он. – Но я бы осторожнее подошел к нему. Я бы попытался сделать так, чтобы мои замечания не прозвучали личностно и было бы ясно, что я только стараюсь улучшить спектакль.
Он помолчал и, глубоко вздохнув, продолжил:
– Дорогая моя, мы же не можем сходиться во всем, что годится или, наоборот, не годится для телевидения. Что зрители воспримут в восемь часов вечера, а что нет. Это всего лишь разница во мнениях, и здесь нет ничего от наших взаимоотношений, все равно как если бы я любил красное вино, а ты белое.
– Я люблю белое.
Улыбка слегка искривила его губы.
– Я могу с этим примириться, – беззаботно произнес он. Потом его голос посуровел: – По правде говоря, я бы хотел, чтобы мы жили вместе.
У Барри раскрылся рот от изумления.
– Не может быть, чтобы ты сказал это всерьез.
– Конечно, я сказал это вполне серьезно.
– Странный же ты выбрал момент, чтобы предлагать такое.
– Я думал об этом уже давно. Черт возьми, я думал об этом с того самого дня, когда мы встретились в первый раз.
– Ты и в самом деле полагаешь, что я стану жить с тобой, когда ты разрушаешь мое будущее?
– Барри, как ты не можешь понять? Это же работа, а не наши с тобой личные отношения.
– Тогда я, наверное, еще не настолько эмансипирована. Не знаю, как мне удастся разделить эти вещи.
В глазах у него засветилась веселая точечка.
– А вот Карен смогла.
– Но ведь я не Карен! – огрызнулась она с досадой.
– Минуту назад ты утверждала обратное. Барри показалось, что весь мир вокруг заходил ходуном.
– Ты… ты… Уходи отсюда, и чтобы ноги твоей здесь не было!
– Это мой кабинет, – возразил он, и его улыбка и чертова логика окончательно вывели ее из себя.
– Тогда уйду я.
Он пожал плечами.
– Если ты должна уйти, уходи, – подтрунивал он. – Но не забудь подумать над тем, что я тебе сказал.
– Я не буду жить с тобой, и я не стану менять Карен, – упрямо настаивала на своем Барри. – Даже через миллион лет.
Вылетев пробкой из кабинета, она успела услышать, как он негромко проговорил:
– Посмотрим.
Глава десятая
Два следующих дня Барри не переставая ломала голову над ехидными словами Майкла. Он был прав. Карен жила бы с мужчиной, если бы полюбила его так же сильно, как, Барри начала подозревать, она полюбила Майкла. Она бы принимала их отношения как данность и радовалась им, пока они длятся, но с легким сердцем снова сказала бы «до свиданья», едва на них набежала бы тень. Спасибо, и никакого камня на сердце. Разве не так заканчиваются современные истории любви?
Когда Барри придумала этот легкий жизненный стиль для Карен, он казался таким простым и естественным. Он основывался на ее собственной честной и совершенно бесхитростной натуре и на ее способности ясно отдавать отчет в своих мотивах и потребностях и действовать, исходя из них, не задумываясь о последствиях. Очевидно, она не брала в расчет всей сложности эмоций, которые возникают при сколько-нибудь глубоких отношениях. Она и не предполагала, что если откроет свое сердце мужчине с таким богатым содержанием и ярким соцветием чувств, как у Майкла, если согласится на длительный контакт с ним, то попадет в зависимость от него, станет уязвимой.
Исходя из собственного опыта, она считала, что разумная современная женщина может сохранять независимость даже при самых близких отношениях. Но теперь ей стало понятно, какой близорукой, какой дурой она была! Мужчины, которых она знала прежде, вели себя так, что оставаться объективной и холодной было легко и просто, они даже поощряли в ней это состояние.