- В четверг утром? То есть, как только обнаружила, что сестры нет на даче?
- Она сбегала на Свирку, покричала в роще и пошла на почту.
- Не слишком ли рано она подняла панику? Мало ли куда могла отлучиться Маруся…
- Женщина — тайна, Иван Арсеньевич, сами небось знаете. Однако на этот раз женские предчувствия оправдались — да ещё как! Анюта с почты продиктовала мне телефоны Марусиных бывших одноклассников и учительницы.
- А почему она позвонила вам, а не мужу?
- Она ему звонила на работу, в институт, но его не нашли. Он работал на ЭВМ, на машине, как он говорил, в другом здании. Ну, я всех обзвонил…
- И Пете звонили?
- О, Петя! Петя уже скрылся. Дело в том, что за день до этого, в среду, он ездил в Отраду, но сестёр на даче не застал. Они были на Свирке.
- И он не догадался там их поискать?
- Искал. Ему соседка сказала, что девочки на реку пошли. Но он не знал их место: в воскресенье мы туда не добрались. Он ещё покрутился возле дома и уехал. Куда б вы думали? В Питер. Так что в четверг я до Петеньки не дозвонился: он уже гулял по Невскому.
- А он вообще собирался в Ленинград?
- В воскресенье об этом речь не заходила, впоследствии он утверждал, что собирался и на поездку у него были с собой деньги.
- Он что, не заезжая домой, в Ленинград махнул?
- Вот именно.
- И билет взял заранее?
- Нет, с рук купил — на вечерний поезд. В международный вагон.
- Шикарно. А багаж? Он его с собой в Отраду возил?
- Вертер уехал как был. Без вещей.
- Вообще-то странно.
- Юношеские порывы. Нам этого уже не понять. Итак, я обзвонил всех — без толку. И в восьмом часу приехал в Отраду. Анюта успела уже сходить в милицию…
- Не дождавшись известий от вас?.. Дмитрий Алексеевич, Анюта нервная женщина?
- Вы хотели спросить, не истеричка ли она? Напротив, её можно назвать человеком гордым и сдержанным. Просто испугалась, ведь сестру оставили на её ответственность. Да, одновременно со звонком ко мне она заказала разговор с родителями… телефон санатория был ей известен, те ездили туда почти каждый год…
Как перед финалом трагедии, события продолжали нарастать нагромождаться одно на другое, покуда вся эта глыба не обрушилась и не придавила, разметала, разделила участников. Все случайности и неожиданности сошлись вдруг и вместе. В восьмом часу Дмитрий Алексеевич прибыл в Отраду, чуть раньше подъехал Борис, и сразу принесли телеграмму от родителей: они прилетают в Москву в шесть утра. Художник под утро отправился в аэропорт и привёз их к девяти. Борис вышел встречать на крыльцо, Анюты не было: она бегала на Свирку. Едва Павел Матвеевич успел осмотреть дом, как появился участковый.
- Его встретила Люба, мы с Павлом, к несчастью, находились в доме. Поделать ничего было нельзя, и она отправилась с нами: ночью в Воскресенском, в двадцати километрах от Отрады, был найден труп девушки, требовалось его опознать. Это оказалась не Маруся, но на мать, да и на Павла, было страшно смотреть.
- Убийцу той девушки нашли?
- Сам объявился. Там другая история, к нашей не имеет отношения. Вообще милиция досконально проработала множество версий. Я о них не упоминаю — все пустые. Так вот, когда мы вернулись, Анюта с Борисом ждали на крыльце. Она подбежала к нам, но Люба вдруг закричала и стала падать. Я подхватил её на руки, Павел разжал ей зубы и заставил принять таблетку, у него всегда были при себе для неё… Потом он дал ещё какое-то лекарство — наверное, самое сильное… наверное, он сделал все, что мог, но она не приходила в сознание и пульс прерывался. Мы вдвоём повезли её в Москву в его больницу, надеялись, что успеем, я гнал как сумасшедший, но по дороге Люба умерла. Пятница и суббота прошли в каком-то чаду. Хоть Павел и был против, ей делали вскрытие: инфаркт, сердце не выдержало. Хоронили в воскресенье. Все было невыносимо своей внезапностью и каким-то ужасом, тайной. Я вполне очнулся только на поминках, поздно вечером, когда уже все разошлись и нас осталось четверо: Павел, Анюта, Борис и я.
- Как себя вёл Павел Матвеевич?
- Павел — человек редкого мужества и самообладания, тут Анюта в него, они и вообще очень похожи. Он ни разу не сорвался, всё в себе. Но я-то его знал много лет и понимал, что он на пределе. Вообще эта семья… они любили друг друга до самозабвения. Обязательно имейте это в виду. Счастливые люди — и заплатили за своё счастье полной мерой.