— Тут у него начался припадок, — сказал майор, нажав на клавишу. — И врачи меня отстранили.
— И это все? — Саня кивнул на магнитофон.
Майор вздохнул, вставляя новую кассету.
— Ничего, оправился, опомнился. Сегодня разрешили довести допрос до конца.
И вновь зазвучал хрипловатый отрешенный голос:
«Я, Желябов Анатолий Иванович — убийца». Майор: «Вот так-то оно лучше. Вы признаете себя виновным в предумышленном убийстве Печерской и Донцовой?» — «Нет». — «Опять начинается! Тогда почему вы называете себя убийцей?» — «Это очень сложно объяснить». — «Попробуем. Вы почти законченный философ, сумеете найти слова. А я вам помогу. Мы остановились на том, что вы курили на крыльце с соседом в половине четвертого, когда Донцова отправилась на банкет». — «Гражданин следователь, скажите ради Бога, она действительно убита?» — «Да. Я понимаю: после белой горячки случаются провалы в памяти. Сейчас мы с вами осторожно, аккуратно восстановим всю картину». — «Не надо меня щадить. Я все-таки мужчина — вспомнил наконец. А не истеричка. Или вы думаете, я боюсь «вышки»? Наоборот. Taedium vitae». — «Что?» — «Латинский термин: отвращение к жизни. И страх. Но не «вышки». А тайны — фантастической, невыносимой. Может быть, потусторонней». — «Ничего, разберемся по сию сторону. Я вас слушаю». — «Когда я увидел уходящую Любашу, такую прелестную в платье из зеленого бархата, в мехах, мне по аналогии припомнились испанские принцессы Май. Поскольку я подонок, то тут же и решил осчастливить невесту подарком за хозяйский счет. И пошел в дом. Ключ от чулана у меня был при себе. Взял куколку, самогонку, прошел в свою комнату, по ходу дела опробовал, вздремнул, очнулся и вернулся на свадьбу. Да, предварительно заперев чулан». — «И по дороге к соседям вы встретили Нину Печерскую?» — «Нет». — «А когда же?» — «Живую я ее больше не встречал». — «Вы мне попросту пересказываете то же самое, что я узнал из показаний свидетеля Колесова». — «А я ему особо и не врал». — «Тогда что значат ваши следующие фразы: «она пришла умереть», «я ждал ее, все время ждал — в высшем смысле», «я трус, я должен был уйти за нею». — «Правильно, я это говорил после того, как похоронил ее». — «Но если вы невиновны, то почему отделывались фразами, а не помогли Колесову в поисках убийцы?» — «Потому что я виновен». — «Тогда, извините, какого ж…» — «Я виновен, потому что продолжал оглушать себя самогонкой и в стремительном темпе шел к безумию. Все перепуталось, я ощущал ее как умершую год назад. Единственный был у меня просвет, когда Саня докопался до одного друга в чулане. На миг я понял, что она убита только что, в пятницу, и кто убийца. Но тут же все заволоклось», — «Хорошо. Продолжаем по порядку». — «Уже вновь придя на свадьбу, я решил отнести назад куколку Май». — «Это почему?» — «Стало жалко старуху. У нее какой-то «комплекс мужа». — «Ой ли? Думаю, вы просто заметали следы. Уж больно заметная игрушка, редкостная». — «Думайте что хотите. Я говорю правду. Хотя, признаю, и не заслужил, чтоб мне верили. Тем не менее, я решил подложить куколку и вернулся домой. Однако смог я это сделать где-то часу в двенадцатом». — «Ну, что вы замолчали?» — «Сейчас. Я включил свет в чулане… или нет?.. нет, раньше. Показалось, будто мимо пролетело какое-то существо. Я тогда не понял, что это убийца». — «Свидетель Григорий Гусаров, действительно бывший в том чулане, утверждает, что вспыхнул свет и вы склонились над трупом (встали на колени) со словами: «Теперь ты успокоишься наконец». — «Убийца может утверждать что угодно». — «Почему вы производите Гусарова в убийцы?» — «А почему посторонний невинный человек дал запереть себя в чулане?» — «Юность, видите ли, бесится. Год назад в отсутствие хозяйки он развлекался на Жасминовой с одной студенткой, теперь с ее подружкой. В общем, испугался скандала». — «Год назад? А он случайно не видел Нину год назад?» — «Видел». — «13 октября? В тот день, когда она исчезла?» — «Тут нету связи». — «Вы не чувствуете связи?» — «Он ее видел из окна с мужчиной в сером плаще». — «Не было у Нины никаких мужчин!» — «Сердцу женщины, знаете, не прикажешь». — «А вы уверены, что этот призрак в сером плаще — не плод воображения вашего свидетеля?» — «И при первом, и при втором свидании он был на глазах своих подружек». — «И ни разу не вышел из комнаты, например, в туалет?» — «Вы меня глубоко разочаровываете, гражданин Желябов. Я ожидал от вас действительного признания, а не уловок и уверток».
Наступила пауза, майор пояснил:
— Кассета кончилась, — и склонился над магнитофоном.
— «Призрак в сером плаще», — пробормотал Саня. — Это интересно, в этом что-то есть. Я ему верю.
— А я — нет! — отрезал майор. — Будете слушать?
— Да, да, да!
«Да, какое-то существо пронеслось мимо меня. В тогдашнем моем состоянии я не поверил, что это человек. Возле стенки справа, почти под полкой, лежало нечто, покрытое пестрой материей. Занавеской, как я вспоминаю теперь, закрывавшей полки. Днем, когда я украл принцессу и бутылки, занавеска висела на месте. Я нагнулся и откинул. Передо мной возникло лицо — неузнаваемое, раздутое, с черной полоской на шее. Но я ее узнал и встал на колени. Наверное, я сказал: «Теперь ты успокоишься наконец» — но не помню. Горя, отчаяния я еще не чувствовал, одна мысль овладела мною: вырвать ее из рук того нечеловеческого существа, демона. И принял мгновенное решение: предать ее земную оболочку земле, по христианскому обычаю. В том месте, где она явилась мне майским утром. Взял ее на руки и вынес в сад», — «Вам пришлось пройти мимо двери Арефьевой, которая дала показания, что ничего не слышала». — «Май глуховата и, возможно, была погружена в молитву. Снаружи гремел «тяжелый рок». Я положил покойную под яблоней, сходил за лопатой…» — «Минутку! В сарае в это время проводил обыск Александр Колесов. Откуда вы взяли лопату?» — «Неподалеку от входа, она была прислонена к чурбану, на котором когда-то рубили дрова, там же лежал и камень». — «Однако соображали вы хладнокровно». — «Я ее утром точил». — «Делаю вывод: лопата была приготовлена вами заранее в другом месте, иначе Колесов вас бы услышал». — «Тяжелый рок, господин следователь». — «Я бы попросил большего уважения к следственным органам». — «Уважаю. Потому и выговариваюсь до конца. Я вырыл могилу». — «И за 45 минут вы успели…». — «Я очень торопился, мною владела какая-то бешеная энергия». — «Еще бы! Боялись попасться». — «Я боялся появления того демона — ее демона, как мне тогда казалось». — «Хорошо. Вы действовали в стрессе, в трансе. Но как же не опомнились во время бесед с Колесовым?» — «Не могу объяснить. Профессор сказал: симптомы белой горячки. Попрощался с Ниной, похоронил, положил на могилу камень…» — «Камень не обнаружен, очевидно, вы ошиблись и положили не под ту яблоню». — «Как же так?..» — «Не застревайте на этом моменте». — «Ну, отправился на свадьбу». — «Очень последовательно, правда?» — «Я не мог оставаться один, всюду мерещилось то существо». — «А куда вы дели туфлю?» — «Какую туфлю?» — «С левой ноги убитой». — «Я вас не понимаю». — «Туфля Печерской была обнаружена Колесовым в кабинете за книгами. Как она туда попала?» — «Гражданин следователь, мне стоило много усилий собраться с мыслями. Не возвращайте меня в безумный хаос, прошу вас». — «Отвечайте на вопрос». — «Стало быть, тот демон существует и действует?» — «Отвечайте на вопрос». — «Я не брал туфельку. Я похоронил Нину как она была, завернув в занавеску». — «Возможно. Постараюсь пробудить ваши воспоминания. Вы приходили к ней на могилу?» — «Да. Каждый день на рассвете». — «И под снегом нашли туфлю, которая упала с ноги убитой». — «Нет!» — «Или вы нагло лжете, или у вас очередной провал в памяти». — «Не знаю» — А я знаю, вы подобрали туфлю и, сообразив, что Колесов пытается раскрыть вашу тайну, подсунули ее в библиотеку Арефьева». — «Ни разу за те дни я не входил в кабинет. Я продолжал пить. От страха. От ужаса, который еще более усилился, когда я нашел на лежанке пистолет». — «И вы сразу поняли, что это оружие?» — «Не сразу. Взял в руки и ощупал». — «Когда это произошло?» — «В последний день на воле, кажется. В темноте. Я лежал и услышал голос». — Бессвязный бред, — констатировал майор, меняя кассету. — С провалами в памяти.