потребности видеть её обнажённую кожу.
Когда наступил четверг, Николас представлял собой комок нервов и лабиринт эмоций, из которого не мог выбраться. Он даже начал сомневаться, что ему будет достаточно трахнуть
её один раз, чтобы выбросить из головы. Мысленно он создал столько фильмов, что его
угораздило захотеть попробовать с ней всё. А увидев Грейс в офисе, готовую отправиться в
штаб-квартиру New Byte, Николас подумал, что сегодня же во всём ей признается, и к чёрту
правила.
На ней было платье с запахом (или так он думал, оно называется). Оно было из шёлка
чёрного цвета с напечатанными розовыми цветами и то ли деревьями, то ли бабочками, он не
мог их разобрать, но о том, чтобы изучить их, не могло быть и речи, если он хотел
продолжать изображать обычное лицемерное безразличие. Проблема с этим платьем
заключалась в том, что при каждом шаге оно распахивалось. Каждый шаг на этих
головокружительных каблуках показывал чуть больше кожи, обнажал колено и часть
внутренней поверхности бедра, а затем всё снова исчезало за шёлковой занавеской, в
дразнящей игре, приманке, которую не мог проигнорировать ни один пылкий мужчина.
Николас никогда не был собственником, по крайней мере, не таким образом, но на
какой-то миг он почувствовал сильное искушение скрыть это от чужих глаз. Пройетти
(бухгалтер, который должен был присутствовать на слиянии), прибыл как раз в этот момент, и
Николас стал свидетелем того, как он смотрел на фигуру Грейс долгим оценивающим
взглядом. Поглощённая беседой с Лореданой, Грейс даже не заметила, как бухгалтер
приближался, не отрывая взгляда от изгиба её бёдер. И Николас перестал мыслить здраво, что
случалось с ним слишком часто в последнее время. Он решительно подошёл и похлопал
мужчину по плечу.
— Может, поедем? Я не хочу попасть в пробку и опоздать.
Пройетти начал терять равновесие и оглянулся, чтобы посмотреть на Николаса
удивлённо и раздражённо. Грейс резко повернула голову и увидела, как бухгалтер полетел
вперёд, пока не упёрся руками в стойку администратора.
— Дозируй силу, де Лука. Я чуть не выплюнул лёгкое, — пробормотал мужчина, поправляя узел на галстуке, а затем повернулся к Грейс с ухмылкой, которая раздражала
Николаса до невозможности. — Может, поедем в моей машине? В Smart могут поместиться
только двое.
Николас уловил скрытое оскорбление, словно его ударили по щеке перчаткой.
— Мне не нужна большая машина, чтобы чувствовать себя мужчиной.
«Я оставляю это парням вроде тебя, у кого член сантиметра три».
— В любом случае, мы с Грейс едем вместе. Увидимся на месте.
Николас знал, что выглядит наглым и властным, возможно, даже смешным в этой
демонстрации силы.
Грейс нахмурила брови.
— Мы действительно едем вместе? Я этого не знала.
— Теперь знаешь. Пойдём?
На мгновение он испугался, что она откажется и поедет с Пройетти, или Грейс не
захочет иметь ничего общего с таким пещерным человеком, как он. Наконец, сдаваясь, она
схватила со стойки сумочку.
— Дай мне секунду, я попрощаюсь с Д'Амброзио.
Она поспешила в сторону кабинета босса, пока не скрылась за углом.
— Я путаю или ты когда-то утверждал, что на работе никаких отношений?
— Правильно, и это правило по-прежнему актуально.
— Интересно, почему я в этом сомневаюсь, — заключил бухгалтер, направляясь к
выходу.
Грейс вернулась после ухода Пройетти, попрощалась с Лореданой, и они вышли на
улицу, чтобы направиться к машине Николаса, припаркованной в нескольких метрах от
здания.
В молчании сели в машину. Грейс устроилась на сиденье, сжав ноги и положив сумку
на колени. Её поза была жёсткой, как и линия губ. Николас встроился в неприветливый
автомобильный поток и взял направление на Тибр. Он погряз в луже невысказанного, застоявшегося недовольства. Чувствовал, как сжимает желудок от ощущения неотложной
необходимости, и когда понял, что больше не в силах выдержать это ожидание, Грейс решила
заговорить.
— Никогда больше так не делай.
— Чего я не должен делать?
— Принимать решения, не спрашивая меня.
— Пройетти — мудак, ты стояла к нему спиной и не видела как он на тебя смотрел.
— Мне не нужно видеть, чтобы почувствовать на себе взгляд мужчины.
Николас захотел спросить: чувствует ли она на себе и его взгляд? И догадалась ли о
степени его желания к ней, знает ли, что это становится навязчивой идеей и что для него
такое впервые. Он повернул налево, обогнув «Музыкальный парк Аудиториум».
— Он женат, Грейс. Вот почему я хотел избавить тебя от него.
Она разразилась сухим, раздражённым смехом.
— Думаешь, я могла переспать с ним? Ты защищаешь меня от самой себя?
— Конечно же, нет! — возмущённо воскликнул он, на секунду оторвавшись от дороги, чтобы мимоходом посмотреть на неё. — Грейс, ты большая девочка с иммунитетом, но он
ублюдок, и я не хочу, чтобы Пройетти беспокоил тебя.
— Я не считала тебя рыцарем в блестящих доспехах, — на этот раз тон был весёлым, и
Николас выдохнул, ослабив хватку на руле.
— Это значит, что ты меня простила?
Остановившись на светофоре, он повернулся, чтобы посмотреть на её улыбку, похожую
на улыбку сфинкса.
— Прощать нечего, но в следующий раз позволь мне разобраться самой. Таких
мужчин, как Пройетти, я ем на завтрак.
Николас почувствовал пустоту, наверное, так ощущает себя человек, когда торопится.
— Грейс, иногда ты меня пугаешь.
Она не ответила и даже не смогла расшифровать его взгляд, так как отвернулась к окну.
Николас не знал, чего боится, слова сами осели на язык, и он выплюнул их, не придавая
значения.
Штаб-квартира New Byte находилась на пятом этаже зеркального здания, сверкающего
несоответствием среди благородного великолепия исторических зданий, недалеко от Тибра.
Они прибыли туда около десяти утра, но зной уже раскалил асфальт, создавая
поднимающиеся облака пара. Николас и Грейс вошли в прохладный вестибюль, благоухающий промышленными ароматами, оставляя за собой вонь мусора и выхлопных
газов. Назвали свои имена администратору, и через несколько минут трель лифта возвестила
о прибытии секретаря генерального директора. Женщина была одета в безупречный офисный
костюм. Она подошла уверенной походкой и с дежурной улыбкой, вот только хищный блеск в
её кошачьих глазах сводил на нет профессиональный вид.
— С возвращением, адвокат де Лука.
Голос женщины звучал мягко, и в этом приветствии таился подтекст и обещания, которые Грейс определённо почувствовала.
— Рад встрече, Лаура. Нас ждут в New Byte.
Она бросила на него последний убийственный взгляд, прежде чем улыбнуться Грейс.
— А синьора — это...
— Грейс Ринальди, — ответила Грейс, не добавив своей квалификации, как будто
считала Лауру недостойной объяснений, но протянула руку в знак приветствия, и секретарю
оставалось только пожать в ответ.
— Синьор Пройетти уже прибыл, он ждёт вас в зале заседаний.
Короткая поездка в лифте прошла в тишине, наполненной враждебностью. Николасу
не нравилось, как Лаура изучала Грейс — злобным, подозрительным взглядом, — и когда
двери открылись, он почувствовал, что снова может дышать. Их проводили в зал заседаний, довольно большую комнату, окна которой выходили на улицу делле Белле Арти, откуда
доносился приглушённый грохот трамваев.
После обычных любезностей, в ходе которых Грейс была представлена как личная
помощница Д'Амброзио, нотариус объявил о начале заседания.
Грейс сидела рядом с Николасом, и сегодня у него зародилось подозрение, что она не
та, за кого себя выдаёт, или, возможно, скрывает секреты, о которых знает только Д'Амброзио.
Грейс не выглядела высокомерной, но в ней не было и следа покорности или почтения, свойственных простому офисному работнику. Лоредана — будь она на её месте, — выказала
бы минимум нервозности, Грейс же выглядела слишком спокойной, словно была хозяйкой в
этой комнате и присутствовала на приёме. Во время перерыва Грейс отошла в сторону с
кофейной чашкой в руке и лучезарной улыбкой на лице; её бюст возвышался впереди в
смутно доминирующей позе, когда она намеревалась поговорить по-английски с
иностранным клиентом, который выглядел очарованным. Николас подавился капучино, и
вытирая рот бумажной салфеткой, поймал взгляд Пройетти. Бухгалтер стоял в другом конце
комнаты, и находился к Грейс ближе, чем Николас. Пройетти некоторое время наблюдал за
ней, а затем вернул своё внимание к Николасу, многозначительно изогнув брови.
В мыслях у Николаса пронеслась череда оскорблений, направленных во все стороны.
Он отправил всех в этой комнате к чёрту, особенно Грейс, и вернулся к своей работе, делая то, за что ему платили. Николас не был бунтующим подростком, несмотря на то, что его
тело думало иначе, и дело было не только в этом. Настоящая проблема заключалась в том, что
Николас стремился отдалить Грейс от любого мужчины, тяготеющего к ней, он хотел
заклеймить её и объявить своей. Он винил первобытное наследие, которое есть в каждом
мужчине; в конце концов, это мало чем отличалось от состязания кто дальше пописает. В
течение следующих двух часов Николас обманывал себя, что чудовище, которое гложет его
изнутри, скоро исчезнет вместе с затуманивающим рассудок облаком. Напряжение ослабнет, а
мрачные мысли поредеют. Он пытался убедить себя, — эта перемена произошла не из-за того, что Грейс наконец-то села рядом с ним и шептала ему, какой плохой кофе и чёрствые
круассаны. Это не было облегчением от того, что она уделяет внимание только ему, и всё же в
последнем, нелепом всплеске самонадеянности Николас посмотрел в сторону Пройетти, приподняв с намёком брови. Он наклонился к Грейс, чтобы прошептать ей на ухо, что да, кофе отстойный, а круассаны несвежие, но внутри него рождался поток менее прозаичных и
непристойно спонтанных слов, рвавшихся наружу.
Встреча закончилась почти в два. В общей суматохе Николасу удалось подойти к Грейс
и предупредить, что на обед они не останутся. Они поспешили попрощаться, но прямо на
пороге Грейс остановил мужчина, с кем она разговаривала во время перерыва и с наглой
улыбкой протянул ей свою визитную карточку, сопровождая быстрым обменом шутками на
английском, который Николас понять не мог. На этот раз он не стал вмешиваться и вести себя
как неандерталец, предоставив ей разбираться самой. Николас не раскрыл свои намерения, более того, ещё пару часов до этого в его намерениях не было ничего определённого, и всё же
он чувствовал, что имеет права на Грейс. Она была красива, желанна, но до недавнего
времени он не хотел о ней думать. Теперь же в его воображении она стала добычей, трофеем, непокорённой вершиной.
Грейс повертела визитку, явно отвлечённым и незаинтересованным жестом. Имя
мужчины, слишком длинное, высокопарное и труднопроизносимое, постоянно мелькало у
Николаса перед глазами, усугубляя раздражение. На первом этаже их встретила Лаура с
торжествующей улыбкой. Николас спрятал плохое настроение и вытащил из своего арсенала
все уловки, чтобы очаровать её, надеясь, что его манерами будет впечатлена и Грейс.
— Я думал, ты присоединишься к нам, — сказал он, наклонившись вперёд, чтобы
поцеловать в обе щеки. Грейс отвернулась в сторону выхода; Лаура расправила плечи и
выгнула спину в явном приглашении к соблазнению. Приглашение, которое он не принял бы, но записка с высокопарным именем, написанным элегантным шрифтом чёрного цвета, продолжала вращаться в изящных пальцах Грейс и гораздо более яростно у него в голове.
— Я хотела, но, к сожалению, меня задержали. У тебя же есть мой номер, воспользуйся
им... — предложила Лаура, понизив голос до тёплого и липкого, как некачественный сироп.
— Можешь рассчитывать на это.
Взяв на себя смелость, на которую не имел права, Николас положил руку на основание
спины Грейс, приглашая её следовать за ним к выходу. Он почувствовал, как она напряглась и
отстранилась, словно только что коснулась раскалённого огня.
— Извини… — пробормотал он, чувствуя себя идиотом.