Ждем. Терпим. Дышим. Улыбаемся, глядя на стрелки.
Наконец наступает торжественный момент, когда красное смещение исчезает совсем. Скорости сравнялись: у нас - 0,84 "с" и у них по расчетам 0,84 "с". Дистанция 45 световых суток. Но отставание кончилось. А теперь, набирая темп, потихонечку, полегоньку мы начнем сокращать просвет, сближаться, сближаться, пока на каком-то этапе мы обойдем Джэя, покажем ему корму...
Даже дышать легче, несмотря на перегрузку. Даже не жалко усилий, чтобы вылезть из бака, разыскать деликатесы, закатить торжественный обед. С тостами за первую производную.
Теперь беспокоиться не о чем. Пожирая атомы, верный фотонный конь несет и несет нас по беговой дорожке космоса к заветному финишу. Догоняем, догоняем, догоняем. Уменьшается и уменьшается отставание. Сегодня 45 световых суток, а там 44... 43... А там поравняемся, а там обойдем...
Единственная забота - время убить. Не знаю, чем занимал голову Пэй. Лично я вспоминал тома с поручениями. Надо же будет вообразить себе все эти шубки, платьица, туфельки, сапожки, браслеты и серьги, очки, протезы, слуховые аппараты, механические игрушки, кухонные автоматы, кресла для безногих, заказанные пославшими нас. Ведь феям надо это изобразить толково, зримо: форму, расцветку, покрой, устройство, материал... Но это потом. До того прежде всего разобраться в тайне пещеры. Серия опытов. Опыты и начнутся с заказов. Что феи выполняют, что не способны выполнить? Тут мы и поймем, как организована эта феерия.
Недели две прожил я в блаженном благодушии. За Пэя не ручаюсь, он все вздыхал, ворочаясь в своем баке. А дальше в покой вторглось нечто несуразное.
Наблюдения не подтвердили расчетов.
Ничего мы не выиграли на самом деле. Когда у нас было 0,84 "с" - и у них было 0,84 "с". У нас стало 0,85 "с" - и у них 0,85 "с". Сегодня у нас 0,88 "с", значит, и у них 0,88 "с". Как бы надетые на жесткую ось, мчатся в пустоте две ракеты, сохраняя все ту же дистанцию - 45 световых суток.
Что это означает? Только одно: "Паломник", как и мы, ввел тройную нагрузку. Но не могли же эти неженки и сибариты вдруг, без подготовки, взвалить на себя тройную тяжесть! Следовательно, как и мы, они легли в анабиоз, оставив только двух-трех дежурных инженеров.
- Вероятно, все управление поручили автоматам, - говорит Пэй. - Этого надо было ожидать. На "Паломнике" лучшие конструкторы мира. Джэй недаром их взял с собой. Конечно, они не сидели сложа руки.
- Тогда и нам нужна полнейшая автоматизация, Пэй. Прошляпили мы с тобой. Пускай роботы уложат нас спать, и кончатся споры, прибавить или не прибавлять две десятых. Машинам и пяти- и десятикратная перегрузка ничто.
Пэй хмыкает с насмешливым сомнением:
- Берешься? Справишься?
Прикидываю мысленно.
Сейчас мы с Пэем все контролируем, проверяем, устраняем неполадки и принимаем решения. Если мы спим, надо дублировать все наши действия. Ко всем важным узлам пристроить автоматы контроля, смонтировать ремонтные роботы - сегодня у нас их всего два. В роботехнике я не очень силен - это специальность братьев Сэев. Но самое сложное - принимать решения. Надо предусмотреть и ввести в программу все возможные неожиданности, все причины аварий, а также все каверзы, которые могут придумать для нас на "Паломнике". Программу лучше бы поручить Рэю, тут он мастер. И наконец, программа для пробуждения. Предполагалось, что я разбужу Гэтту и Сэтту, а потом уже под наблюдением наших медичек мы вернем к сознательной жизни всех остальных. Как же проинструктировать автоматы, чтобы они ничего не упустили в тонком и рискованном процессе выхода из анабиоза? Тут нужны все знания Гэтты и Сэтты.
- Будить придется, - говорю я Пэю. - Всю команду, кроме Джэтты только.
- Буди, буди, и поскорей! - В тоне Пэя насмешка. - И подготовь честное признание, что зря терзал всех нас, а теперь не знаешь, как выбраться.
Я представил себе мрачные лица просыпающихся, вообразил, как это каждому в отдельности заново объясняю, почему не сумел обойтись без их помощи, покорно сношу ворчание Сэя Большого, язвительные насмешки Малого, презрительную улыбку Рэя. И после всего, испив чашу унижений до дна, начинаю оправдываться, что я не виноват, не мог предусмотреть все финты "Паломника".
"Ну и что же ты предлагаешь теперь? - спросит Рэй с кислой миной. Полную, стопроцентную автоматизацию? Что это даст?"
В самом деле, что даст?
Помню, наш профессор по теории изобретательства говорил, что всякий конструктор должен начинать с вечного двигателя, то есть мысленно представить себе идеально выгодную машину, не потребляющую энергию, без трения, без веса, невозможную машину, которая ничего не тратит и дает все, что нужно. На практике-то будет что-то похуже этого идеала. Но иной раз видишь сразу: выигрыш от идеала так мал, что и тужиться, изобретать подобное не стоит.
Допустим, стопроцентная автоматизация смонтирована. Что это даст в итоге?
Мы не отстанем, только и всего.
А нам обогнать надо.
"Раздумье в баке" - так назвал бы я следующую главу, если бы делил свою жизнь на главы.
Почему раздумья в баке, а не действия? Потому, во-первых, что тело протестует. Так трудно выбираться наружу, так утомительно перемещать себя, поневоле прежде всего спрашиваешь: "Стоит ли двигаться? Нельзя ли обойтись? Подожди, подсчитай, взвесь, не пори горячку!"
И расчет неизменно показывал: горячку пороть незачем, можно и не вылезать из жидкости.
Лишний вес развивал вдумчивость. Интересно бы провести анкету: кто вдумчивее, тощие или толстяки?
Раздумья преобладали еще и потому, что мы с Пэем вдвоем не способны осуществить радикальные переделки. За каждым предложением неизбежно следует: "Придется разбудить ребят". Но лишний раз будить лежащих в анабиозе не просто и не безвредно. Не скажешь, посоветовавшись: "Ладно, обойдется без тебя, спи дальше!" Нужны серьезные основания, следует все продумать, предусмотреть, рассчитать... И: "Сиди, Гэй, нечего горячку пороть!"
Итак, на сцене все те же лохани с мутноватой жидкостью. Лупоглазые существа в черных трико, пристегнутые за пояс к стенке. Лениво шевелятся руки, лениво всплывают пузырьки из-под воротника, лениво барахтаются в тяжелой голове неповоротливые мысли, неуклюжие, нечеткие, словно спросонья. Из этих медлительных мыслей надо выстроить что-то разумное, изящное, оригинальное, до чего не додумались на "Паломнике".