Оглушительно грохнуло, перекрывая внешние звуки, и многочисленное эхо заметалось по горным массивам. Тонны дерева и камня, куски тел и оружия разлетелись во все стороны, обрушиваясь в вышедшую из берегов реку. Все, кто находился поблизости, на некоторое время замерли и попытались прикрыться от падающих осколков. Но когда грохот затих, а пыль улеглась под струями дождя, сражение на берегу разгорелось вновь. Теперь у румынских лучников оставался последний — весьма призрачный — шанс спастись: перебраться через реку вплавь.
— Ваше высокопревосходительство, — пробормотал адъютант Дракулы, придерживающий двух испуганных лошадей, — со стен начинают стрелять, выжидать дальше нет смысла. Нужно немедленно отходить, иначе нас убьют.
— Подожди, — отмахнулся главнокомандующий, пытаясь различить в свалке на берегу знакомые лица.
Мимо тяжело пролетела стрела. Будучи на излете, она воткнулась в измочаленную дождем землю и упала на бок. Несколько румын бросились в воду, надеясь вплавь достигнуть противоположного спасительного берега; по ним тут же открыли огонь. Напряженно всматриваясь сквозь потоки ливня, граф заметил среди плывущих и Гэбриела Ван Хельсинга. Тень легкой надежды коснулась его сердца и медленно растаяла. Он не испытывал к родственнику никаких дружеских чувств, но их соединяла Аликс… его Аликс, с которой он так и не попрощался.
Османы полностью завладели галереей крепости и стреляли с нее, кроме того, выстрелы раздавались от подножия стен, где закрепилось несколько боевых отрядов. Некоторые румынские лучники успешно преодолели водную преграду и выбрались на берег, бросившись к лошадям, но командир Ван Хельсинг все еще находился на середине русла. Рядом с ним в воду падали стрелы, река вокруг бурлила от струй дождя. Граф как завороженный следил за переправой, казалось, совсем не обращая внимания на острую тонкую смерть, со свистом рассекавшую воздух в нескольких десятках метров от него самого.
— Ваше высокопревосходительство! — закричал адъютант, когда очередное оперенное древко приземлилась у его ног.
В этот момент в спину Ван Хельсинга, едва выступавшую из воды, с силой вонзилось несколько стрел. Он на мгновение захлебнулся, но следом вынырнул и поплыл дальше, однако с каждым взмахом руки его силы таяли. Легкая кольчуга, не сумевшая защитить, теперь с удвоенным весом тянула на дно, и вскоре стрелок уже не мог сопротивляться ее тяжести. Воды Арджеша окрасились алым, и Ван Хельсинг начал тонуть. Нахмурившись, граф шагнул вперед, но он ничем не мог помочь, не подвергая себя риску. Волны в последний раз выпустили из объятий голову арбалетчика, а потом сомкнулись над ней. Напрасно Дракула всматривался в неровную гладь воды, ожидая и надеясь на невозможное… все было кончено.
— Мой генерал! — взмолился молодой адъютант, бледный как полотно. — Пожалуйста… мы сейчас погибнем!
— Да, — произнес граф, последний раз окидывая взглядом поле боя и поверхность реки, — теперь пора.
Он перехватил повод лошади, одним движением вскочил в седло и что было сил ударил ее по бокам, высылая в галоп и направляя прочь от павшей крепости. Поэнари выстояла достаточно долго, но как неизбежную плату забрала с собой жизни командиров и простых солдат, каждого из которых можно было с честью назвать истинным героем Румынии.
========== Глава 22. Лагерь в горах ==========
Арджеш медленно нес свои воды, перекатываясь через каменистые пороги, до гладкости обточенные волнами. Пенистые языки облизывали берег, журчание воды сплеталось с шелестом дождя. Спокойная, размеренная мелодия, которую выводила река, так странно звучала после грохота боя, ныне затихшего где-то позади. Группа румынских воинов проскакала вдоль побережья и свернула в извилистое ущелье, образованное двумя близко расположенными сопками. В отряде насчитывалось не более тридцати человек — при обороне Поэнари уцелел едва ли каждый десятый. Тяжелораненых и тех, кто не мог держаться в седле, оставили на первом заградительном посту под попечение полевых врачей, остальные направлялись в армейский лагерь. Солдаты выполнили боевую задачу и могли, наконец, вздохнуть свободно, но на лицах не было ликования — слишком много товарищей полегло сегодня в стенах крепости. Мокрые, грязные, покрытые кровью, сочившейся из наспех перевязанных ран, они молча поворачивали коней, объезжая скалистые выступы и каменистые взгорья. Влад Дракула возглавлял авангард отряда. Взгляд его, направленный вдаль, не выражал ни тени эмоций, он казался отрешенным и погруженным в собственные мысли.
Оборона Поэнари прошла так, как он и задумывал… за исключением взрыва моста — изначально граф надеялся отвести от крепости больше людей. Но потери просчитывались заранее, средства оправдывались целями, и даже образ Ван Хельсинга со временем рассеялся без остатка. Воспоминания о битве становились туманными, сменяясь другими, не менее важными, но более насущными проблемами.
Продвигаясь по горной тропе, Дракула отмечал присутствие воинских постов: легкий дымок, поднимающийся между скалами, перекрытые камнями дороги, спиленные и поваленные деревья. Командующие застав подавали знаки с помощью факелов. Внешними признаками обладали только передовые части, которым надлежало встретить османские войска в случае преследования отступающего гарнизона крепости. Основные силы и огневые точки были спрятаны, но главнокомандующий не сомневался — они находятся там, где он сам накануне наметил их расположение.
Дорога становилась более каменистой и крутой. Огибая очередное возвышение, лошадей пустили шагом, позволяя передохнуть и не повредить копыта. Дождь постепенно стихал, гроза уходила к востоку, и небо очищалось. На месте сизых отяжелевших туч расцветали кровавые краски вечерней зари.
Впереди показалось новое ущелье, которое охраняла оснащенная артиллерией и хорошо укрепленная застава. Вышедший навстречу командир отсалютовал проезжающим и посторонился, пропуская боевой отряд. Серпантин дороги повернул за склон горы, открывая взору многочисленные ряды навесов и палаток, разместившихся вокруг обмелевшего озера. К тому времени почти стемнело, но расположение выдавали огни костров и светлые пятна брезентовых перекрытий. Между ними совершенно темные в дыхании опускающейся ночи развевались полотна полковых знамен.
Проехав вдоль центральной линии палаток, отряд остановился посередине лагеря. Его немедленно окружили подбежавшие солдаты. Они помогали товарищам спешиваться и, бережно поддерживая, отводили в полевой госпиталь. Поднялся шум, посыпались вопросы и восклицания. Бросив поводья, граф спрыгнул с лошади и направился к шатру короля. Новость об оставлении Поэнари мгновенно разлетелась по лагерю, волнами громких возгласов растекаясь до самых окраин. Суровый вид вернувшихся рождал трепет и уважение, все понимали, какое кровопролитное сражение пережили защитники крепости. Перед главнокомандующим расступались и склоняли головы, давая дорогу. Король Константин, заранее предупрежденный дозорными, в сопровождении штабных офицеров ожидал вестей перед порогом своего шатра. Монарх выглядел взволнованным, его взгляд беспокойно перебегал от солдата к солдату, пока не остановился на фаворите, живом и относительно целом, судя по уверенной походке. Приблизившись к повелителю, Дракула поклонился и произнес:
— Ваше Величество, крепость Поэнари пала, выдержав время штурма, на которое мы рассчитывали. Стойкость и мужество воинов, защищавших ее, превзошли все мои ожидания. Но прежде всего мне хотелось узнать, смогли ли основные силы надежно закрепиться и взять под контроль горные тропы?
Последний вопрос был адресован генералам, в молчании окружившим монарха.