— Куда едем? — недовольно спросил Лука: ему здесь так нравилось, что вовсе не хотелось никуда уезжать.
— Сюда, сюда иди, — помахал ему рукой из пофыркивающей легковой машины его знакомый, — в Тибаани едем.
— А что мы там потеряли... Где это?
— Тут же, поблизости... Там праздник сбора урожая.
Двое каких-то незнакомых людей поджидали Луку, они собирались ехать в той же машине.
— Я сяду подле окна, хорошо?
— Садись, парень, — сказал водитель, чернявый крепыш, который уже, подобрав плечи, ухватился руками за баранку, — коли умеешь, может, сам поведешь: ты — гость...
— Нет-нет, — улыбнулся Лука, — я лучше поглазею по сторонам.
— Было бы на что...
Машина пошла под уклон, делая бесконечные повороты, и притихший на своем сидении Лука чуть шею не свернул, глядючи снизу на Сигнахи.
— Ты здешний, да? — спросил он у своего знакомого.
— Нет, я тибаанец.
— А где это?
— Воон там, вон...
— Нет, — сказал Лука, — совсем не там, а в другой стороне.
— Шутишь? — спросил водитель; почти остановив машину, он поглядел, поглядел на Луку, потом отвернулся, и машина снова пошла своим ходом: — А я-то решил — ты правду говоришь.
— А я правду и говорю, — упрямо повторил Лука: впереди по дороге шли люди, и ему страсть как захотелось с ними побалакать!
— Если мне не веришь, спросим вот хоть у них.
— Вот тебе и на! — воскликнул водитель, — живу в Тибаани, служу в Сигнахи, двенадцать месяцев в году колешу по этой дороге, а ты мне — на той, мол, стороне?
— Спросим, спросим их, если не веришь.
— Что ж, давай спросим, — согласился водитель и остановил, машину перед первым же встречным. Но Лука, увидев на юнце до невозможности аляповатую сорочку, поспешно выкрикнул:
— Нет-нет-нет, только не у этого, вот у того старика спросим.
— Если спросим его ,— рассмеялся водитель, — он мне такого2 перцу задаст, что...
— Почему?
— Потому что это мой дядя.
— Тогда вон того спросим.
— Ха, ну валяй...
— Извините, — высунулся в окно Лука, которого разбирала охота поговорить, — эта дорога ведет в сторону Тибаани?
— А то, — смерив его взглядом, ответил человек.
Лука откинулся на спинку сидения, радостно ощутив, как вдруг потеплело у него в груди от этого предельно коротенького ответа: «Ничего лишнего, вот это народ так народ, — высшая проба...» И водитель тоже не проронил ни слова, вроде: «Я же говорил», «Я ведь сказал» или еще чего-нибудь в том же духе. Рядом с Лукой сидел его знакомый студенческой поры, даже имени которого он, к стыду своему, не помнил. А тот-то, едва приметив Луку в городе, сразу же во всю ширь распахнул дверцу машины со словами: «Поехали со мной в Кахети, а, Лука...» — «На сколько времени?» — «На сколько пожелаешь...» — «Поехали», — ответил Лука и сел в машину.
— А сколько будет отсюда до Тибаани?
— Чего сколько?
— Километров, чего же еще?
— А почем я знаю, может, ты про деревья спрашиваешь. — Водитель снова сбавил скорость и, обернувшись к Луке, спросил с улыбкой: — Если скажу двенадцать, поверишь?
— Да.
— Ну, тогда двенадцать.
Лука рассмеялся — славным мужиком оказался этот водитель.
— А вот и Тибаани, — сказал тот вскорости, въезжая в широкие ворота.
Огромный двор кишмя кишел людьми. Мужчины и женщины в фартуках деловито сновали взад-вперед, таская в длинное одноэтажное помещение столы и табуретки. Лука стряхнул с колен пепел, и, согнувшись пополам, вылез из машины. Знакомый сразу же представил его кое-кому, и Луке было очень приятно ощутить пожатие их натруженных, загрубевших в работе рук. Потом он отошел в «сторонку и стал приглядываться к этим степенным, неторопливо двигавшимся людям с обожженными солнцем коричневатыми лицами. Тут же крутились и ребятишки; один только-только ставший, видимо, на ножки малыш не сводил с Луки глаз, прижавшись щекой к материнскому колену. «Хоть бы конфетка какая», — подумал Лука, безнадежно шаря по карманам.
На трех приставленных к стене стульях лежали аккордеон, кларнет и барабан. Дети так и норовили к ним подобраться. Лука подошел поближе. Один мальчуган, лет эдак восьми, просто не в силах был оторвать глаз от сияющих блеском клавиш. Хороший был малец, по всему видать, егоза, шаловливый, неугомонный.