В трех первых повестях братья действуют порознь, но за первыми тремя последовала и четвертая («Порознь и вместе»), в которой все братья сходятся. Для большей результативности в достижении целей они решили объединить свои усилия и к тому же отбросили, как недостаточно плодотворный, метод «обработки» воспитуемых в одиночку и по-одиночке, предпочтя поехать в какую-нибудь деревню и там разом, совместно «протрезвить», «облагородить» всех ее жителей (будто этот поступок меньшее донкихотство, нежели все их прежние!). Средством пропаганды своих идей они избрали искусство, а из искусств самые демократичные — эксцентрику и клоунаду.
Вспомним слова Юлиана Тувима из эпиграфа к этой статье — «Юмор — это серьезно о смешном и смешно о серьезном». Немного отыщется областей человеческой деятельности более серьезных, нежели дидактика, и ничто в мире не бывает скучней и надоедливей, чем проповедование дидактических постулатов в прямой и серьезной форме. Видимо, потому такие великие учителя человечества, как Рабле и Вольтер, свои просветительские идеи облачали в покров эксцентрики и клоунады, а для пропаганды серьезных мыслей прибегали к форме гротеска (вспомним «Гаргантюа и Пантагрюэля» и «Кандида»). Так поступают и братья Кежерадзе, и сам Г. Дочанашвили. Гротеск один из его любимейших художественных приемов, и можно смело сказать, что он тончайший мастер этого приема. Читатель легко догадается, что гротесково деформированные картины действительности в его произведениях служат, в первую очередь, прояснению и высветлению сути явлений.
Из диалектики сущности и явления мы знаем, что сущности никогда не удастся проявиться в реальности полноценно. Сущность всегда опосредована в явлении данной действительности, прикрыта явлением и подлежит освоению за пределами явления. В действительности и в выполненном в классической реалистической манере художественном произведении исходя из явления конструируется сущность (путем абстрактного мышления), в гротескном же — наоборот, исходя из сущности конструируется (с помощью художественной абстракции) «явление» (изображенное в произведении искусства). Создавая гротескный художественный образ, писатель, творец, как бы говорит нам: вот, что произошло бы, если, бы сущность (тенденция) полноценно и полномерно проявилась в действительности.
Гротеск ни в коем случае нельзя идентифицировать с сатирой. Сатира использует гротеск лишь с целью насмешки, но гротескно можно изобразить и положительного персонажа, положительную тенденцию. К примеру, Чарли Чаплин представляет нам своего героя гротескно, но отнюдь над ним не смеется, не издевается. Так и у Г. Дочанашвили, — его любимые герои, представленные в гротескной форме, чрезвычайно привлекательны и человечны, гротеск подчеркивает их гуманность и благородство.
Обратимся к повести «Ватер(по)лоо, или Восстановительные работы». На этом произведении хочется остановиться подробнее по двум причинам: во-первых, в нем предельно ярко и выразительно проявились черты, характерные для манеры письма Г. Дочанашвили, и, во-вторых, эта вещь вызвала в литературной критике большую разность мнений в отношении как формы, так и содержания.
Не существует, наверное, читателя, который бы по прочтении этого произведения заявил, что оно — на спортивную тему, о жизни спортсменов, хотя две трети его посвящены описанию именно процесса тренировки и выступлений спортсменов — ватерполистов. И не только потому, что тренер Рексач достаточно недвусмысленно заявляет: не думайте, что ватерполо — игра, большое ватерполо — это сама жизнь. Если бы этой фразы и не было в повести (хоть она и очень необходима ей), все же явления в ней изображены таким образом, что волей-неволей догадываешься: фабула — условно придуманная парабола, притча, к которой обратились для высветления некой отвлеченной идеи.
Если в выполненном в классической реалистической манере произведении автор старается придать повествуемому сходство с происходящим в реальной жизни, создать для читателя иллюзию действительности, то в этом случае, напротив, все усилия направлены на то, чтобы такую иллюзию не создать, а нарушить, дать почувствовать, что рассказуемое — условно сконструированная модель. Подобная манера квалифицируется как «художественное остранение», и его цель — как можно глубже проникнуть и показать сущность явлений, обострить аналитический, критический взгляд читателя на поднятые в произведении проблемы. В подобных произведениях явление действительности деформировано, но не настолько, чтоб не узнать его совсем, а лишь в той дозе, чтоб увидеть его с необычного, непривычного угла зрения — как бы узнать и не узнать. Здесь деформирование явления происходит в соответствии с сущностью, служит прояснению основной тенденции, подчеркивает ее. Гипербола, пародирование, символика, условность — характерные черты подобной манеры письма.