Ки и Вилли прошли мимо двух постовых, охранявших центральный вход, и вошли в зал собраний, который имел около сорока футов в ширину и шестидесяти в длину. Вдоль стен стояли два параллельных ряда столов с пластиковыми столешницами. Столики были сдвинуты впритык друг к другу. Между столами располагались шесть рядов легких металлических стульев, по десять в каждом ряду. В конце зала был устроен невысокий подиум. С противоположной стороны из зала выходило несколько широких двустворчатых дверей.
Сейчас в зале находились двадцать семь мужчин, женщин и детей, которых охраняли пятеро бандитов, вооруженных автоматами армейского образца и девятимиллиметровыми «Береттами». Все, кто оказался в городе к приезду банды, стали теперь заложниками.
Пленные горожане сидели на стульях, поставленных в центре зала между двумя рядами столов. Два бандита находились в одном конце зала, а трое других – в противоположном. Увидев вошедшего Ки, все пятеро напряженно и вопросительно уставились на него.
Ки переоделся в черную футболку и черные хлопчатобумажные брюки со стрелками. Волосы вновь собрал на затылке в пучок. На ногах – черные удобные туфли из мягкой кожи.
В замкнутом пространстве помещения он выглядел еще более крупным. Даже жителям городка, не раз его видевшим, казалось, что он сильно изменился. Он прошел прямо к подиуму, остановился рядом с трибуной, вытащил из кобуры «Беретту» и приказал:
– Всем встать. Женщины – направо. Выстроиться вдоль столов. Мужчины – налево, стать в линию у столов лицом к стене. Женщины – лицом в зал.
Заложники медленно и неохотно поднимались и неторопливо расходились в противоположные стороны зала. Из двадцати семи человек оказалось семнадцать женщин и трое детей Дженет.
Женщины сбились в кучу в указанном месте. Мужчины подошли к столам напротив и выстроились в ряд. Все, кроме одного. Его звали Мун, он был бродягой и обычно сидел на краю стоянки, у гостиницы, потягивая виски «Микки Молт» из широкогорлой бутылки. Он привык к тому, что люди обходят его стороной. Поэтому остался сидеть на стуле, положив руки на колени. Когда Ки увидел, что Мун не двигается с места, то сказал:
– Давай, Мун, шевелись быстрее.
Тот лениво поднял голову.
– Какого черта ты задумал, Сэм? Что за дерьмо такое?
Глядя на Муна совершенно спокойно и бесстрастно, Ки поднял пистолет и выстрелил бродяге прямо в грудь. Грохот выстрела в замкнутом пространстве был настолько оглушительным, что все, включая охранников, либо присели, либо испуганно втянули головы в плечи. Ударом девятимиллиметровой пули Муна отбросило вместе со стулом в задние ряды. Перепуганные женщины до сих пор лишь тихо переговаривались друг с другом, а теперь принялись голосить, отхлынув от центра зала, куда все еще был направлен ствол «Беретты».
Ки свысока обозревал пленников, охваченных паникой. Пороховой дым поднимался над ним вертикально вверх. Устрашающий грохот выстрела и внезапная смерть беззащитного человека прямо здесь, на глазах у всех, заставили людей испуганно жаться друг к другу.
Каждый норовил оказаться подальше от Ки, который, вполне возможно, опять начнет стрелять.
– Я вам не Сэм, – выкрикнул Ки, – следующий, кто проявит неуважение ко мне или не подчинится моим приказам, тоже будет казнен. Вы заложники! Наша собственность. Никто вас не спасет. Если не будете повиноваться, мы вас перестреляем. А будете послушными, сможете потом наслаждаться жизнью на свободных Гавайях, не чувствуя на своей шее грязный башмак хаоле. – Ки обвел стволом пистолета зал, прицеливаясь поочередно в каждого из присутствующих. – Кто-нибудь еще хочет умереть? – поинтересовался он угрожающе.
Каждый, на кого наводился ствол «Беретты», замирал от ужаса. Никто не сомневался, что Ки немедленно выстрелит в любого, кто ему просто-напросто не понравится. Казалось, Ки хочет, чтобы кто-то ему возразил, хоть пикнул что-то в ответ. Но никто не проронил ни звука.
Ки вложил пистолет в кобуру на поясе и двинулся к женщинам, сбившимся в кучу у противоположной степы. Он схватил ближайшую за руку и вырвал из общей толпы. Швырнул несчастную на середину зала с такой силой, что женщина едва удержалась на ногах. Он поступил так же еще с двумя, потом с другими, пока женщины не подались покорно вперед.
– Разделитесь. Живее. Станьте вдоль столов. Лицом в зал. Да пошевеливайтесь! – кричал он и раздавал удары направо и налево, пока не выстроил женщин в нужном ему порядке, разделив по цвету кожи и по возрасту.
– Прижаться задницей к столам.
Женщины беспрекословно выполнили команду. Крайней слева оказалась самая старшая белая женщина. Это была Рейчел Стил. Семь белых женщин стояли рядом с ней. Беленькая официантка из кафе «Парадайз» Уэнди была самой молодой. И стояла восьмой с противоположной стороны шеренги. Из цветных женщин самой старшей оказалась китаянка, торгующая в галантерейной лавке, а младшей – шестнадцатилетняя гавайская девушка. Она была хорошенькая, но с бесформенной слишком полной фигурой, характерной для большинства полинезийских подростков, и стояла левой в ряду, опустив голову и ни на кого не глядя. По ее щекам катились крупные слезы.
Троим детям Дженет, двум мальчикам и девочке, было приказано сесть на стулья в последнем ряду. Мужчины продолжали стоять лицом к стене.
Ки повернул голову к женщинам, быстро прошел вдоль шеренги, тыча пальцем в грудь самым молодым и приказывая:
– Ты раздевайся. Ты тоже. Ты... ты... – Так он выбрал девять женщин и приказал им снять одежду.
Ленлани оказалась почти посередине шеренги цветных женщин. На ней были только белые шорты и легкая футболка с открытыми плечами. Все, кому было приказано, начали раздеваться. Не подчинились только Ленлани и молодая гавайская девушка. Ки стоял в центре зала и спокойно наблюдал. Охранники не спускали похотливых взглядов с обнажающихся женщин.
Ки вновь вытащил пистолет, взвел курок, указал им на Ленлани и выкрикнул:
– Ты не собираешься мне подчиняться, грязная полукровка?
– Не собираюсь, – твердо ответила девушка.
Ки загадочно улыбнулся и медленно отпустил курок. Кивнув, обвел помещение вытянутым оружием и сказал охранникам:
– Военная добыча, ребята. Вы сможете поразвлечься, когда разрешу. Со всеми, кроме этой, – он указал на Ленлани. – Она моя. Хочу показать ей кое-что особенное.
Ки вновь оглядел строй женщин. Все они были здорово перепуганы. Пытались прикрыть наготу руками. Наконец он посмотрел на молоденькую шестнадцатилетнюю гавайку.
Быстро взглянув на Ленлани и кивнув ей, направился к девочке. Обутый в мягкие туфли, он ступал неслышно, словно кошка. Остановившись напротив девочки, направил ствол пистолета в потолок. Другой рукой приподнял подбородок молоденькой гавайки, заставил ее посмотреть ему в лицо.
– Ведь я приказал тебе раздеваться. Почему ты не послушалась?
– Не знаю, – пробормотала девочка.
– Ты разве не гордишься своим телом? Неужели считаешь, что его надо скрывать? Ты разве не слышала, что наши предки не носили такой одежды? Посмотри, какая она смешная. Подними руки.
Девушка посмотрела в лицо бандиту и медленно подняла руки. Не отводя взгляда от ее глаз, он словно хотел загипнотизировать ее, напугать, заставить покориться его власти. Глаза девочки вновь наполнились слезами.
Ки стянул с нее старенькую футболку.
– Сними этот глупый лифчик.
Девушка никак не могла дотянуться пальцами до застежки. Спина у не была слишком широкой, а руки слишком полными. Пришлось опустить бретели с плеч и, перекрутив бюстгальтер застежкой вперед, расстегнуть. Губы у девочки дрожали, она больше не скрывала слез. Ки вырвал лифчик у нее из рук и швырнул на пол.
– Сними теперь эти глупые, отвратительные шорты.