«Надо найти ее», — спускаюсь на первый этаж по круглой лестнице. И снова думаю о Юле. Вспоминаю стройные ножки, выглядывающие из-под одеяла, и маленькие розовые пальчики, которые я за малым не облизал тогда.
Постеснялся, придурок. Будить не хотел. А утром она исчезла, зараза.
В штанах становится тесно, и это немного отрезвляет. Гляжу на часы, половина второго ночи.
«Ну и где я тебе сейчас кого-то найду? — опускаю глаза к вздыбившейся ширинке. — Идем спать, дружок. Завтра, конечно, будут сношения. Но большей частью церебральные», — усмехаюсь криво.
Мне будут делать мозги, я кого-нибудь отымею самым извращенным способом, то есть в мозг.
Быстро принимаю душ, вытираюсь мятой майкой. Полотенца тут для будущих хозяев не предусмотрены. И прихватив с кресел пару гобеленовых подушек, заваливаюсь спать на диване в гостиной.
Сразу проваливаюсь в сон, надеясь хоть немного поспать. А хренушки! Мое подсознание, отвечающее за основные инстинкты, настойчиво подсовывает мне яркие образы. Снова вижу девчонку, танцующую в моем халате около окна. Подхожу сзади, снимаю с плеч махровую тряпку…
«Стоп!» — просыпается во мне прокурорский душнила.
Подрываюсь, будто кто по башке дал. Сажусь на диване и в первую минуту не понимаю, где нахожусь.
— А дом этот… дом… — бурчу себе под нос. И неожиданно до меня доходит.
Твою ж мать! Ну как я мог упустить тогда? Как? Всю жизнь на следствии! И так облажался.
Девчонка ходила в моем халате. Я ее раздел и отнес в постель, где мы кувыркались почти до утра. Халат откинул на кресло. А утром, когда проснулся, ее уже не было. Но и халат пропал. Я тогда еще не сразу хватился. А потом на горничную подумал и попросил принести свежий.
Стало быть, Юля моя в халате ушла.
А это значит, она жила со мной в одной гостинице и, возможно, на одном этаже.
Вот только я, долбонавт, все промухал. Можно было бы запросить записи с камер наблюдения около лифтов, и на моем этаже поискать.
Эх! Бью кулаком по спинке дивана. Вроде бы не больно, но и толку нет никакого.
«А чего ты так закусился? — в который раз спрашиваю себя. — Здесь найдешь какую-нибудь неболтливую разведенку. Будет к тебе прибегать. Свет клином не сошелся на этой Юле».
Снова кладу голову на подушку и закрываю глаза.
И если несгибаемый Феликс в штанах уже немного расслабился, то прокурорская чуйка, наоборот, подняла голову.
«Подожди!» — подскакиваю с постели.
Подойдя к окну, отдергиваю шторы и как дурак бессмысленно таращусь в предрассветную мглу.
На моем этаже было всего четыре люкса. Я же проверял!
В двух жили какие-то важные перцы из Сургута. Те даже из номеров не выходили. Бухали по-черному. Видимо, оттянуться приехали.
А вот в самом дальнем номере жила Рада Извекова. Следовательно, Юля моя могла поселиться только у Рады. И скорее всего, нелегально. Поэтому надо запросить инфу у перевозчиков. РЖД нагнуть и все авиалинии. И посмотреть, кто летел вместе с Радочкой на соседнем месте, или ехал в одном купе.
«Говно вопрос. Завтра порешаю», — самодовольно усмехаюсь я, вернувшись на диван. И только голова касается подушки, засыпаю сном праведника.
Глава 8
— Феликс Алексеевич, личный приём на какой день назначить? — вплывает в кабинет томная красавица Вероника.
— А когда мой предшественник принимал? — поднимаю голову от бумаг. Лениво разглядываю девицу.
Вроде все при ней. Длинные ноги, грудь по стандартам бразильских стюардесс, упакованная в ажурную обтягивающую блузку, юбка в усос, каблуки. И призывный взгляд.
«Только помани», — называется. Вот только манить не хочется. Очередная телка безголовая. Устал я от них.
— Ой, — хлопает глазами Вероника. — Во вторник, кажется…
— Кажется, или точно? — откинув ручку, интересуюсь раздраженно. Давлю взглядом и не понимаю, как можно не помнить такую мелочь.
— Во вторник, — поспешно сообщает Вероника, распрямляя плечики. Выставляет напоказ пухлую грудь.
Отвлекает, сучка! И бесит. Не люблю я романов на работе. В клубе где-нибудь на отдыхе, может быть, и снял бы. Но в кабинете шпилиться… Не мой формат.
— День приема оставим прежним, — решаю я и давлю строгим взглядом. — Запросы на Москву готовы?
— Нет, еще в работе, — тушуется девица. — Я делаю.
— Делаю — это процесс, а мне нужен результат, — отчитываю строго. — Через пятнадцать минут жду, — насупленно засекаю время, косясь на Брейтлинг, подаренный Лидой.