— Вы и меня забудете, едва я уйду из вашего дома, — с надеждой на опровержение отозвался я.
— Не рассчитывайте, дружок. Я вступила в такой возраст, когда начинаешь цепляться за свои воспоминания.
— Спасибо. Я всегда предчувствовал, что не опоздаю к вам. Подоспел в срок. Однако что вы там нашли? Выкладывайте на закуску!
51
1944 — Конец войны. Два раза ранен, в ногу и шею. Наша свадьба.
45—47 — Изучение предшественников.
47—49 — Накопление. Первые прикидки.
49 — Диплом. Принят в аспирантуру.
50 — Сын — Олег.
50—54 — Поиск (не заработка!).
54 — Дочь — Софья. Завершение аспирантуры. 30 лет, а сделано так мало.
55—64 — Физическая картина мира. На лезвии открытия.
65—69 — Систематизация. Лучи. Серебряная свадьба. Рита в серебряном.
70—73 — Второй виток поиска. Необозримость. На пороге выбора. Рождение первого внука — Ярослав.
73 — Первые 50 лет. Дед, борода, очки. В тесном кругу.
74—79 — Обзоры. Ученики. Монография.
80—83 — Человек слаб. Подачка в виде юбилея.
84—88 — Поля сопричастности. Школа.
86 — Пятое поле. Сосредоточенность. Наконец-то!
87 — Трижды дед. Бороду не крашу. Не курю.
88 — Монография полей.
89 — Открываю конгресс сопричастности во славном граде Новгороде.
89—92 — Третий виток поиска. Сужающийся конус.
93—96 — Элементарные частицы. Прадед.
94 — Золотая свадьба в окружении внуков и правнуков (4 внука + 3 правнука — желательно). Рита в золотом.
98 — Стукнуло 3/4. Сбежали с тобой от юбилея.
97—2000 — Итоги тысячелетия — физическая картина. Монография.
2001 — Постановка задачи (попытка прогноза).
2002 — Устал… Ничто не вечно под луной.
К сему ВК — подпись неразборчива.
22.VI.41
«Боже мой, как это просто! — думал Сухарев, держа в руках плотный листок с одним поперечным сгибом, легко раздающимся под рукой. — В сущности, это просто до степени абсолютного непонимания. Что такое экстракт жизни? Зачем писать десятки томов, если можно уложиться в одну строку? Писатель мечтает об одном абзаце, ученый — об одной задаче, художник — об одном полотне, я согласен на одно слово, но где взять его? Недостоин я единого слова, я навек приговорен к словесному выхлопу. Легче всего быть пророком, не несущим никакой административной ответственности за свои пророчества. А он за свою программу-минимум заплатил жизнью. И пуля угодила в предсказанное место. Зачем бывает так? И сколько теперь потребуется парней, чтобы выполнить эту программу за него? Ах как легко задавать такие вопросы. Они ведь безответные…»
— Представляете, — оживленно говорила между тем Рита, — ищу ее по всей квартире, а она лежит себе на означенной букве. «Программа-минимум» — где ей лежать? Конечно же в энциклопедии на букву П, том сорок семь, от «признака» до «реминисценции»… Вот и вся его жизнь, уложившаяся в одну страничку, — отвечала она в ритм сухаревским мыслям, но тут же пресекла себя, выбираясь на собственную дорогу. — Впрочем, это верхний слой, наскальная живопись, прилипла нынче ко мне эта пещерная метафора, ох как тяжко по скале царапать, но мы обязаны снять все поздние слои и добраться до первоосновы, — она говорила все лихорадочнее, руки беспомощно теребили салфетку, взгляд перебегал по комнате и всякий раз завороженно возвращался к листку, с недоумением наталкиваясь на него. Раза два она даже поднесла руку к глазам, словно защищаясь от яркого света, но Сухарев и тут не обратил внимания, продолжая с ученой дотошностью изучать текст в надежде выжать из него еще две-три благоухающие мысли.
— Он мечтал дожить до глубокой старости, — говорила она, будучи не в силах остановиться. — Семьдесят девять лет, тогда это казалось глубокой дряхлостью, и я смеялась над ним за это, а сейчас почти нормальный возраст, мы же научились продлевать — научное питание, транквилизаторы, но я же не рассказала о том, как это было написано, я услышала по радио про войну и помчалась к нему, он стоял перед зеркалом и завязывал галстук, собираясь идти в военкомат. Я испугалась. Он отвечал: не бойся. Ты же знаешь, я бессмертный. Сейчас я докажу. Взял отцовскую машинку и написал этот листок, вручив его мне. «Береги, все сбудется». Но в мире совершается убыль памяти. История умеет творить комиксы, но тогда ее лучи, посылаемые в будущее, становятся черными. Так и я. Он то и дело попадает в мертвую зону памяти — как я смела забыть про его программу? Моя совесть — это самолет, которому не суждено взлететь, ибо он перегружен отягчающими обстоятельствами, а программа лежит на слове «программа» — что же там запрограммировано мне на этот год? Подскажите.