Я убрала ногу с педали газа, чтобы снизить скорость, но не ответила ей.
Все постоянно говорили мне, что Джереми поправится. У него первоклассные врачи. Лечение рака с каждым годом все улучшается. Он молодой и крепкий. Мои родители оставались оптимистичными передо мной, возможно, поэтому у меня были сомнения. Я знала, что они притворяются. Болезнь Джереми была серьезнее, чем нам говорили.
Они особенно сильно волновались перед предстоящей в следующую пятницу операцией по удалению опухоли мозга. Мама с трудом говорила об этом. Это обратная сторона умения читать мысли других людей. Иногда лучше не знать, что родители вас обманывают.
Мэдисон посмотрела на меня, в её голосе смешались бессилие и сочувствие.
— Знаешь, Анника, неважно, что Джереми получит на Рождество. Он знает, что ты его любишь.
Я поерзала на сиденье, сосредоточившись на дороге. Я больше не хотела говорить о Джереми и о болезни. Я не хотела думать о каждодневном страхе в его глазах или о его мгновенной панике при малейшем упоминании докторов. Полтора месяца химиотерапии заставили его ненавидеть больницы. Вчера вечером он сказал маме, что не хочет ложиться спать, ведь тогда операция будет на день ближе.
Ни с того ни с сего он мог спросить:
— А люди летают после смерти или только ангелы?
В другой раз он покачался взад-вперед и сказал, что не хочет, чтобы его закопали в землю. Он знал, что там холодно и темно. Не представляю, откуда он узнал про кладбища. Никто из нас не говорил об этом. Теперь же он отказывался выключать свет, когда ложился спать.
— Кроме того, — продолжила Мэдисон, — он забывает об игрушке через два дня после получения. Если ты хочешь порадовать его, то просто поиграй с ним несколько часов. Это гораздо важнее для него, чем все, что можно купить в магазине.
После этих слов я почувствовала себя как те нерадивые родители, что игнорируют своих детей, а потом пытаются купить их любовь.
— Отстань, — сказала я. — Ты ничего не понимаешь.
— Что тут непонятного? Это хрестоматийный пример, попытка подальше спрятать свои чувства. Люди все время так делают, и я просто…
Ну конечно. Я отказываюсь верить, что из книги можно понять, что я чувствую.
— Хватит, — сказала я. — Пока твой младший брат не болен раком, не говори мне, что я чувствую.
Несколько секунд мы молчали. Мэдисон смотрела в окно, плотно сжав губы.
— Прости, — вяло сказала она. — Я просто пытаюсь помочь.
Я поняла, что погорячилась. Кажется, я только и делаю, что перегибаю палку с средины октября, когда мы получили ужасную новость. Я срываюсь на людях, которые меня успокаивают. Ссорюсь с теми, кто меня поддерживает.
Я знала, что мне стоит извиниться перед Мэдисон, но я не могла это сделать. Мы ехали по улицам Хендерсона, наблюдая, как темнота отступает под лучами восходящего солнца. Мы не разговаривали. Мэдисон включила радио, но оно не разрушило молчание, повисшее между нами. Я остановилась перед её домом.
— Спасибо, что поехала со мной, — сказала я.
Она потянулась к дверной ручке.
— Не за что. Было весело. Особенно когда мне приходилось прикрывать твою игрушку своим телом, чтобы мистер Горгулья её не заметил, пока он носился по всему магазину.
Я вздохнула.
— То, что мужик не в себе, не означает, что он бы убил тебя.
— Конечно нет. — Она распахнула дверь. — Кроме того, хорошо время от времени встречаться со смертью. Начинаешь ценить жизнь ещё больше.
Она остановилась на полпути из машины, побледнела и посмотрела на меня.
— Прости, Анника. Я не это имела в виду.
Едва я связала эти два разговора воедино, как сердце сжалось до боли в груди.
— Прекрати извиняться. Джереми не умрет.
— Знаю. Я все время это говорю тебе.
— Поговорим позже, — сказала я. Мне просто хотелось уйти.
— Хорошо. Встретимся и сходим куда-нибудь.
— Хорошо.
Дверь закрылась. Я слишком быстро отъехала от её дома, что было обычным делом, и вцепилась в руль так, что побелели костяшки пальцев. По пути домой я глубоко вздохнула и посмотрела на пакет рядом со мной. Это могло бы сработать. Я читала десятки историй о том, как позитивное мышление спасало жизни людей. Я читала, что исследования это подтвердили. В онкологическом научном журнале было написано, что снижение стресса может замедлить распространение некоторых видов рака.
И даже те исследователи, которые сомневались в наличии связи между выздоровлением и позитивным мышлением, не отрицали эффект плацебо. Когда врачи дают вместо лекарства безвредные вещества, всегда есть определенный процент людей, которым становится лучше просто потому, что они считают, что принимают лекарство. Вера исцеляет их. Джереми могло бы стать лучше, если бы он поверил в это. Мне просто нужно убедить его, что он успешно справится с операцией. И так и будет.