Но сейчас думать о завтрашнем дне не хотелось. Впереди у них вся ночь.
Миг — и они остались одни в кабине лифта. Классическая музыка в наушниках была единственным источником звука, помимо их дыхания. Они молча поднялись на десятый этаж, в пентхаус. Он не прикасался к ней, понимая: стоит ему начать, и он не сможет остановиться. Зато, глядя на нее, он мысленно представлял, что сделает с ней, как только они окажутся за закрытыми дверьми.
Он снимет резинку с ее волос, полюбуется на то, как темные пряди рассыпаются по плечам. Расстегнет на ней белую блузку и поцелует каждый кусочек обнаженной кожи. Но сначала, прежде всего остального, он вернет робкий поцелуй, подаренный ею на улице.
— Ты как-то затих, — заметила она, когда прозвенел звоночек и кабина остановилась. — Надеюсь, не передумал?
Неужели он дал ей повод усомниться в своем желании?
— Как раз наоборот. — Он провел карточкой в замке. — Я изо всех сил стараюсь сдерживаться, чтобы ты не чувствовала себя в опасности.
Она улыбнулась, и пульс у него участился. Он получил нужное ему поощрение.
Он пропустил ее вперед. Включил свет в гостиной. В вазе на столе стояли свежесрезанные желтые тюльпаны, а на каминной полке — белые. Шторы цвета слоновой кости, которые вели на террасу, были задернуты, и в гостиной царил полумрак. На письменном столе стоял его открытый ноутбук, судя по всему, он бросил работу в спешке.
Она дернула себя за хвостик.
— Пока ты вызывал водителя, я написала подруге. Сообщила, где я и с кем. В общем, приняла обычные меры предосторожности. Если бы я чувствовала, что мне грозит опасность, меня бы здесь не было.
Вздернув подбородок, она вошла в гостиную.
Черная юбка облегала бедра, ткань мягко шуршала при каждом шаге. Он бы ничего не услышал, но в пентхаусе было очень тихо. Наконец-то они остались одни!
Оливер закрыл и запер дверь. Щелчок показался ему почти таким же эротичным, как женский вздох.
— Прекрасно. — Он положил карту-ключ на стол, снял смокинг и повесил на спинку кресла. Потом направился к своей гостье. Она любовалась тюльпанами. Провела пальцем по лепестку, наклонилась, чтобы вдохнуть аромат.
— Теперь, когда я заслужил твое доверие, надеюсь, ты будешь чувствовать себя не просто в безопасности, а гораздо лучше.
Он ждал, когда она выпрямится. Встретится с ним взглядом.
Он сразу заметил, что пульс у нее участился. Она тихо вздохнула, и он склонился к ней, уловив тонкий аромат жимолости.
— Да… — прошептала она. Они стояли так близко, что могли слышать дыхание друг друга. — Именно этого я хочу.
Он стащил резинку с ее густых темно-каштановых волос и, запустив пальцы в шелковистую массу, слегка запрокинул ей голову. Свободной рукой притянул к себе девушку.
На миг он снова увидел перед собой ее сине-зеленые глаза. Потом огонь, сжигавший его изнутри, поглотил его…
Глава 3
Через две секунды Джессика поняла, что она серьезно недооценивала свое влечение к Оливеру Прайсу. Оно было не просто мощным.
Между ними вибрировала раскаленная энергия, готовая взорваться.
Она сама не заметила, как очутилась у дубового стеллажа в углу гостиной. Пахло тюльпанами; она улавливала и аромат лосьона после бритья. Губы Оливера оказались требовательными, пытливыми и властными. Ее колени подогнулись, и она схватила его за плечи, чтобы не упасть.
«Я изо всех сил стараюсь сдерживаться, чтобы ты не чувствовала себя в опасности», — вспомнила она его слова. Теперь она точно поняла, что он имел в виду.
Жар, который разгорался в ней, обещал опасность. Его язык проник к ней в рот, гладил ее, отчего ей казалось, что ей тесно в собственной коже.
Миг — и он прервал поцелуй. Оба старались отдышаться.
— Думаю, тебе хорошо, иначе ты бы сказала. — Он оглядел ее с ног до головы.
— Да, — ответила она. — Мне хорошо… — Она уже поняла, что сегодняшняя ночь не будет похожа ни на какую другую. Можно позволить себе все, ведь этого мужчину она никогда больше не увидит.
— Правда?
— Правда. — Сообразив, что вцепилась в его рубашку, она разжала пальцы и начала расстегивать ее. — Так что сдерживаться ни к чему.
Его судорожный вздох напоминал голодное рычание. Подхватив ее на руки, он пошел в спальню.
Там было прохладнее — а может, у нее перегрелась кожа. Потолочный вентилятор медленно крутился над белой широкой кроватью, которая занимала большую часть комнаты.