— Она также не должна делить ложе с мужчиной, который, возможно, будет жив, только пока не дойдет до Звездной палаты короля3. У нее будет больше шансов выйти замуж снова, если она не будет беременна.
Это была основная причина, по которой он оставил Изабель одну в паланкине. Решение было внезапным и полностью противоположным его предыдущим намерениям.
Конечно, нашелся бы и тот, кто охотно взял бы беременную женщину в жены, поскольку ее положение доказывало ее способность вынашивать детей. Однако предпочтительнее была девственница или, по крайней мере, обрученная долгое время, которая не была беременна. В любом случае вероятность того, что Генрих VII отдаст сводную сестру графа Грейдона человеку, обвиняемому в убийстве, была смехотворно мала.
— Очень благородно, но это даст мало удовлетворения, пока ты будешь сидеть в тюремной камере. Кроме того, если бы она была с твоим приплодом, она могла бы наследовать Брэсфорд, если тебя повесят.
— Не давая тебе завладеть им? Сильный стимул, должен я сказать, — ответил Рэнд сухо, смотря туда, где роща, которую они проехали, переходила в изгиб ручья.
— А я мог бы предложить свою помощь и поддержать, чтобы она могла убедить Генриха в том, что ей нужен новый муж на замену тебе — моему незаконнорожденному брату. Кто знает? Он может согласиться в честь твоей памяти.
— Может, но я бы не полагался на это. Кроме того, я не собираюсь быть простой памятью.
Рэнд пустил коня быстрым галопом и оставил Мак-Коннелла в пыли. Если бы только его сомнения и страхи могли остаться позади так же легко.
* * *
Изабель лежала там, где Брэсфорд оставил ее. Она наблюдала за яркими пятнами, которые отбрасывали солнечные лучи, пробивающиеся сквозь деревья, на пеньковый верх паланкина. Она должна была быть в ярости. Вместо этого она пребывала в раздумьях.
Почему он остановился?
Казалось невероятным, что простые брызги воды в лицо могли произвести такой эффект. Привели ли они его в чувство, как казалось, или просто послужили ему напоминанием о более серьезной цели? Правда ли он намеревался наглядно продемонстрировать должное применение ее языка или что-то большее? Хотел ли он показать ей, что должно произойти, когда они воссоединяться в браке, или просто доказать, что ее можно довести до такого состояния, что она уступит и возжелает того, кто был никем?
Такова была страсть, этот ликер в крови и сильное желание сдаться, несмотря на цену. Как это было странно, ведь она возмущалась и почти боялась мужчины, который бросил ей вызов.
Она слышала, как женщины вздыхают по красивым кавалерам, впадая в экстаз от их плеч, их бедер под облегающими рейтузами или того, что было спрятано за их экстравагантными гульфиками. Она думала, что они преувеличивают или нарочно дурачатся. Все мужчины имеют одинаковое основное снаряжение, разве нет?
Очевидно, она заблуждалась. Некоторые мужчины намного превосходили остальных по ауре мужественности. Их тела были лучше сложены, с мышцами, которые двигались под кожей, как промасленный шелк. Их прикосновение могло воспламенить. Они были угрозой для спокойствия женского ума. Опасными также были их улыбки. Она не верила, что простым движением мышц мужское лицо может меняться так легко от холодной суровости до неотразимой теплоты. Оно начиналось в его глазах, подумала она, внезапное забавное веселье, которое она ждала с предвкушением.
Она должна быть начеку каждую минуту, пока они не достигнут Лондона. Проклятие Грейдонов избавило ее от немедленного брака, и было бы глупо сейчас поддаться ласкам Брэсфорда. Последнее, что ей было нужно, — консумировать союз, который она надеялась расторгнуть. Более того, она вряд ли сможет заявить, что боится мужа, который был обвинен в убийстве, если свидетели смогут поклясться, что она была близка с ним.
Если, конечно, дойдет до такого поворота событий. Было вероятно, что палач избавит ее от этой необходимости.
Внезапно ей пришла в голову мысль, что это могло быть частью замысла короля, который устроил ее обручение с человеком низшего сословия, зная, что похитит ее обратно. Но все же, какова цель такой жестокой игры «в кошки-мышки»? Она не видела ни одной, которая имела бы смысл.
Конечно, она почти ничего не знала о Рэндалле Брэсфорде. В его прошлом могли быть любые события, которые бы вызвали скрытую вражду. Двор был рассадником завистливых интриг и мелочных вендетт. Любой мог решить сыграть злую шутку с этим незаконнорожденным рыцарем с большой гордостью и еще большими амбициями.
Интрига могла быть развязана также с ней. Она отвергла полдюжины или больше притязаний на ее руку, прикрываясь защитной силой проклятия. Возможно, кто-то хотел показать ей, что она была не так неуязвима перед судьбой большинства женщин — их берут замуж из-за наследства. Если Брэсфорд знал о проклятии и осмелился бросить ему вызов, тогда он был прекрасным выбором. Она, конечно, была ошеломлена, когда ее отдали простому человеку, чьи владения располагались практически на краю света. И если его повесят4, а ее вернут обратно — «шутка» будет иметь большой успех. Так что ж из этого? Он был ничем, никем.
3
Генрих VII изобрел частный трибунал — в противоположность открытому форуму Королевского суда, — который стал известен как Звездная палата. Заседания целиком подконтрольного монарху трибунала проходили в зале, потолок которого был разукрашен звездами.