— О нет, не говори так! — Маргарита была самой мягкосердечной из троих: она подбирала выпавших их гнезда птенчиков и бережно возвращала их обратно, спасала котят, зацепившихся за виноградную лозу, перевязывала колени и открытые раны уличных мальчишек, которые толпились у задней двери Грейдон -Холла, ожидая остатки пищи, которые она приносила с кухни. Сейчас она не могла выйти за стены дворца без того, чтобы полдюжины маленьких оборванцев не цеплялись за юбку, называя ее их ангелом. Безусловно, ей было суждено быть прекрасной женой какого-нибудь лорда, заботясь о благополучии людей в его деревнях, помогая старикам и больным и ведя переговоры со своим мужем, чтобы улучшить их судьбу.
— Конечно, я не имею это в виду, — сразу же заверила ее Изабель, что было правдой. Было что-то в нем, что делало саму мысль невыносимой. — Я бы никому не пожелала такой судьбы, только...
— Только ты не хочешь выходить за него замуж, — закончила Кейт за нее с готовностью и сочувствием, затемнившим голубизну ее глаз. Маргарита ничего не сказала, а лишь сжала руки на коленях с болезненным выражением лица.
— За него или любого другого, — незамедлительно согласилась Изабель.
— Ты считаешь, что он виновен? Мог ли он убить этого новорожденного по приказу короля?
Изабель резко посмотрела на Кейт. Этот вопрос часто крутился у нее в голове за последние несколько дней:
— Почему ты так думаешь? Ты что-то слышала в мое отсутствие?
— Точно нет, но Генрих был обеспокоен здоровьем королевы. Я слышала, как одна из фрейлин сказала, что он со своей матерью беспокоятся о том, сможет ли она выносить ребенка. Они волнуются, если она выходит на улицу, волнуются, если она не выходит, волнуются, если она ест слишком много, волнуются, если она ест слишком мало. Она тщедушного телосложения, ты же знаешь, а от нее зависит, будет ли у него наследник.
Изабель не ответила. Они хорошо знали, что долгом королевы-супруги было производить на свет маленьких принцев, которые наследуют трон, и принцесс, чтобы укрепить отношения с другими дворами и странами. Некоторые говорили, что это и есть ее единственная обязанность.
— Он будет крайне недоволен, если что-то помешает, — продолжила Кейт. — В интересах короны он может пресечь любой слух о ребенке, рожденном его любовницей, сейчас, так близко до родов королевы.
Гвинн, дергая за складки бархата вокруг Изабель, чтобы они стали на место, тихо пробормотала:
— Прорицатели, как мне только что сказали, обещали королю, что малыш будет принцем.
— Я тоже это слышала, — сказала Маргарита.
— Так и есть. — Кейт слегка пожала плечами, как будто это
все объясняло.
Возможно, подумала Изабель. Большинство мужчин хотели иметь сына, который носил бы их имя и продолжил их кровную линию. Для короля это было главным. Более того, набожность и суеверие ходили рука об руку везде, но особенно при дворе — не было ничего необычного в том, чтобы молиться на коленях в один час и посещать астролога в следующий. Генрих мог легко верить в одно и то же время, что он правит волей Божьей и что пол его ребенка можно предсказать. Если он думал, что нерожденный наследник трона находится в опасности, он бы сделал все, чтобы защитить его.
Зачем король вызвал Брэсфорда в суд по обвинению в убийстве? Было ли это простой формальностью правопорядка, представление, призванное успокоить слухи об убийстве? Или Генрих действительно собирался казнить его за то, что Брэсфорд выполнил приказ, который он же сам и дал? Изабель не могла радоваться в любом случае. Это означало, что она была обручена с человеком, который мог убить новорожденного ребенка. Это предположение отнюдь не прибавило ей радости.
В этот момент послышался тихий стук в дверь. Гвинн чопорно подошла к двери, чтобы ее открыть.
За дверью стоял Брэсфорд. Он поклонился, когда Изабель пошла вперед, чтобы встать рядом с Гвинн.
— Прошу прощения, леди Изабель, — сказал он глубоким размеренным голосом. — Я бы не побеспокоил вас, но нас вызывают к королю, вас и меня. Он ждет нас в Звездной палате.
* * *
Рэнд хорошо понимал, что ему и Изабель не дали времени, чтобы поесть перед аудиенцией у Генриха. Он чувствовал, что ему повезло, что ему позволили хотя бы умыться и сменить одежду. Уступка была сделана из-за Изабель, он был почти уверен. Был бы он один, ему бы приказали явиться к королю уставшим, голодным, воняющим потом и лошадьми и грязным после нескольких дней путешествия. Генрих не был терпеливым человеком.
Рэнд послал попросить, чтобы Изабель освободили от аудиенции. Это была не просто забота о ее благополучии. Гордость ему не позволяла, чтобы она стала свидетельницей его унижения и наказания. Кроме того, ее могли посвятить в дела, знать о которых было для нее опасно. Она была мало искушенной в дворцовых интригах.