Изабель наклонила голову:
— Тогда я почту за честь, когда это будет раскрыто для меня. — Пока она говорила, ее младшая сестра Маргарита тронула ее за руку и махнула головой в сторону чего-то, что находилось позади Изабель. Предупрежденная, она только слегка вздрогнула, когда глубокий голос, наполненный иронией и мрачной снисходительностью, достиг ее ушей:
— А также и я как мужчина, который будет сидеть рядом с ней на этом спектакле.
Губы Леона, смотревшего мимо нее, побледнели, а вспышка чего-то холодного и жесткого прошла по его лицу. Изабель повернулась в вихре бархатных юбок и оказалась лицом к лицу с Брэсфордом. В то же время она обнаружила, что люди вокруг них перешептываются, толкают друг друга локтями, гримасничают и, шаркая по полу, переходят на место тех, кто отошел.
Первым опомнился Леон, его лицо просветлело, как будто принять обвиняемого в убийстве в их круг было пустяком.
— Ну и счастливчик же вы, поскольку у вас будет самое лучшее место в зале — за исключением трона, разумеется, — рядом с прелестной Изабель.
— Простите, но я ставлю мое более низкое место превыше самого высокого.
— Хорошо сказано! — сказал Мастер празднеств вкрадчивым тоном. — Вы можете даже быть достойным ее, хотя это не означает, что мы не будем оплакивать ее исчезновение в супружеской неволе. Увы.
— О, но мы еще здесь, — сказала Кейт, берясь за руки с Маргаритой и многозначительно смотря на Изабель.
Изабель поняла намек и представила своих сестер будущему жениху. Все они улыбались и смотрели одобрительно, приседая в реверансе, хотя быстрый взгляд, который Кейт бросила на нее, казалось, выражал полное восхищение. Что это означало, Изабель хорошо знала. Ее сестра ценила сильных мужчин. Более того, любую женщину, выдаваемую замуж за мужчину, у которого все еще были свои волосы и зубы, можно было поздравить независимо от обстоятельств.
Брэсфорд поприветствовал Маргариту и Кейт, спросив их о здоровье, прежде чем повернуться обратно к Изабель:
— Мне жаль забирать вас из такой приятной компании, но есть дело, которое нам надо обсудить.
— Сейчас?
— Если вы не возражаете.
Слова были сама вежливость. Приказ выражался в том, как он предложил свою руку, подумала Изабель. Она могла отказаться идти с ним, но это казалось неразумным. Более того, учитывая скрытую враждебность тех, что их окружал, она бы охотно покинула зал. Изабель положила руку на его рукав, попрощалась и ушла с ним.
Внешний двор замка был полон шума и суеты в наступающих сумерках: поспешали пажи и герольды, проходили с важным видом воины, лошадей вели в стойло на ночь, там и сям встречались священники с бледными лунами бритых голов, обозначающих их тонзуры. Мужчины ругались, собаки лаяли, кто-то пел непристойную песню в таверне «Кабанья голова» через дорогу, служанок звали из окон над узкими проходами, которые вели из зала.
Изабель и Рэнд обошли большое открытое пространство, держа путь мимо деревянной кухни, которая находилась за стенами большого зала. Пройдя через тяжелые ворота между каменными столбами, они ступили в сад. Здесь шум утих до отдаленного гула. Стояла усыпляющая жара, было слышно вялое жужжание пчел и птичье пение. Они шли по протоптанной тропинке сквозь заросли буйной растительности. Тимьян, мята и шалфей источали свои характерные ароматы. Среди больших вилков капусты они спугнули черного дрозда, он взлетел перед ними с пронзительным криком тревоги и сел на верхушку яблони, растущей у каменной стены, откуда стал подозрительно наблюдать за их продвижением.
— Кажется, вы хорошо знаете Мастера празднеств, — сказал Рэнд, когда они прошли несколько ярдов.
Она ждала подобного комментария. То, что он был намного более искусным, чем ожидалось, не делало его менее раздражающим. Убрав правую руку с его руки, она бережно прижала ею свой раненый палец к талии.
— Он приятный собеседник и проверенный друг.
— Ваш брат должен был запретить вам водить такую дружбу.
— Вы не знаете Грейдона, если думаете так. Он придает мало значения благополучию сводной сестры. Кейт, Маргарита и я были брошены на произвол судьбы и вынуждены сами прокладывать путь при дворе. Но если вы предполагаете, что Леон мог воспользоваться любой из нас, вы оговариваете его.
— Воспользоваться может любой мужчина при соответствующих условиях.
Мысленный образ их двоих, запертых внутри паланкина, встал у нее перед глазами, и она залилась жарким румянцем. Онемевшими губами она сказала:
— Ваше предупреждение сейчас необходимо не более, чем раньше. Я вполне сознаю, какое поведение требуется от жены.