Ничего не помешало им произнести клятвы. Не было ни вооруженного нападения, ни священного вмешательства, и, разумеется, никакого проявления пресловутого проклятия Грейдонов. Рэнд не ожидал его, но тем не менее почувствовал облегчение, когда они закончили.
Затем он прошел со своей невестой по галерее, которая вела из часовни во дворец, вдыхая свежий вечерний воздух как женатый мужчина. И он не мог оторвать взгляда от своей жены, изучая ее спокойное бледное лицо, грудь, вздымающуюся под покровом мягкого шелка, ее длинные блестящие распущенные волосы, в которые ему хотелось зарыться лицом. Он не мог подавить ликование внутри себя при мысли о ночи, которая должна наступить, независимо от того, каким будет его будущее.
Он подумал, что Генрих должен был включить один из новых гульфиков в свой подарочный свадебный костюм. Хотя и неудачное обмундирование, по мнению Рэнда, этот фальшивый атрибут мог скрыть тот, настоящий.
— Что? — спросила Изабель, говоря тихо, чтобы те, кто шел впереди, не слышали. — Я запачкала лицо, почему вы смотрите на меня так?
— Вы само совершенство, — ответил он с улыбкой. — Я просто восхищаюсь моей невестой. Ну и пытаюсь думать, как попросить у нее знак ее расположения.
— Моего расположения, — повторила она, в то время как ее глаза расширились и густой румянец залил щеки.
Кривая улыбка изогнула его рот, а жар пробежал по позвоночнику.
— Не этого рода, хотя я приму его охотно и в любом месте, в котором вы назовете. Нет, знак, чтобы надеть на турнир или, скорее, побоище, которое было приказано провести.
— Побоище? — спросила она, хватаясь за эту тему, несомненно, чтобы избежать его предложения. — Разве такой импровизированный бой не запрещен?
— Король приказал провести его как специальное мероприятие. Разве вы не видели приготовления, которые шли во внутренних дворах?
— Я думала, они, должно быть, для какой-то военной экспедиции, которую он пошлет за город.
— Я предполагаю, что между ними нет большой разницы.
Длинные колоколообразные рукава, прикрепленные к плечам
ее платья, раздуло ветром, когда она повернулась к нему:
— Вы же не будете участвовать? Безусловно, молодой жених является исключением?
— Мне приказано выйти на ристалище, — сказал он ровным тоном. — Генрих, я верю, считает это судом Божьим. — Рэнд думал о нем, скорее, как о хорошем способе ускорить долгий день празднования, который предстоял впереди, чтобы ночь могла прийти скорее.
— Вы имеете в виду...
Один утолок его рта поднялся в грустном признании ее удивления.
— Если меня убьют или серьезно ранят, тогда я виновен. Если я выживу, это будет Божий знак моей невиновности. Победа, вы же понимаете, не исключит законного суда в Королевском суде когда-нибудь позднее.
— Это варварство!
— Это традиция, хотя, возможно, я придаю себе слишком много важности, и королевская цель заключается в том, чтобы просто развлечь толпу. Генрих хочет использовать публичное мероприятие себе во благо. Ничто так не убеждает массы в могуществе короля, как его рыцари, которые сражаются на ристалище.
— Или как те, кому он благоволит, разодетые в шелка и атлас, — сказала она, указав рукой на его свадебный костюм, который, как и ее платье, был выполнен в белом и зеленом цветах Генриха.
— Мы составляем прекрасную пару, разве нет? — протянул он, — как подходящие друг другу надгробные фигуры.
Она подавилась смехом. При этом звуке Генрих, который шел впереди, держа под руку королеву, оглянулся. Изабель сразу же напустила на себя торжественный вид, но король все понял и мягко улыбнулся, радуясь проявлению согласия между ними.
Рэнд был также рад видеть, что его невеста стала менее церемонной. Ее руки были как лед там, в часовне, и не согрелись за всю церемонию. Ее прикосновение сквозь его шелковый рукав было теплее сейчас, слишком теплым, чтобы его тело и ум находились в покое, и ее лицо, которое было мертвенно-бледным до этого, приобрело естественный нежный оттенок.
Они прошли несколько шагов. Изабель смотрела прямо перед собой, пока следы веселья не исчезли с ее лица. Через мгновение она сделала быстрый вдох и сказала, не глядя на него:
— Некоторые новобрачные, как мне говорили, следуют обычаю Ночи Тобиаса.
— Возможно, в деревне. — Рэнд надеялся, что Грейдон и МакКоннелл, которые плелись где-то сзади, не слушали особенно этот обмен репликами. Он очень легко разнесется по двору как грубая шутка. Ночь Тобиаса была древним ритуалом, иногда соблюдаемым набожными людьми. Кроме пылких молитв, произносимых стоя на коленях на жестком каменном полу, он включал воздержание от близости свадебной ночью в честь святого Тобиаса, известного своим строгим обетом безбрачия. Такая перспектива его не прельщала.