— Вам ни в коем случае нельзя здесь оставаться. Вы моя невеста, и вам предстоит до свадьбы жить в моем доме. У меня есть домоправительница, которая будет надлежащим образом вас опекать. Об этом можете не беспокоиться.
Маркус снова с легкостью овладел ситуацией, и она в который раз поняла, что сказала глупость. Все будет так, как он задумал: завтра весь город узнает из газет о романтической истории Маркуса Беллингема и Эми Финч.
Ну что за человек! — подумала Эми. Только она решит, что он вполне разумен, как он умудряется разозлить ее своим сарказмом и невероятным самомнением. Впрочем, может, это и к лучшему. Будущего у них нет, так что чем меньше она будет восхищаться им, тем лучше. А он между тем, широко улыбнувшись, протянул ей обе руки. Не задумываясь, Эми взяла их в свои.
— Могу я предложить вам забыть на время о нашем соглашении и просто провести вместе приятный вечер в Дублине? Я слышал, что сегодня перед гостями отеля выступает известная балетная труппа. Вам понравится.
— Согласна. Объявим перемирие.
— Я бы выразился иначе, — рассмеялся Маркус, — потому что даже не предполагал, что мы находимся в состоянии войны.
После обеда в зале было приготовлено место для выступления балетной труппы.
Она состояла из шести участников — трех мужчин и трех женщин. Мужчины были одеты в темно-зеленые клетчатые брюки и темные куртки, женщины — в такие же темно-зеленые в клетку длинные юбки и белые блузки, а длинные шарфы перетянуты накрест на груди и завязаны вокруг талии. На ногах у всех были мягкие балетные туфли. Танцовщикам аккомпанировал небольшой оркестр из скрипок и ударных инструментов.
Эми была заворожена сложным рисунком и быстрым ритмом танца. Исполнители, прижав руки к бокам, проделывали ногами замысловатые па, двигаясь очень быстро. Публика бурно аплодировала каждому танцу.
— Какая поразительная техника! — воскликнула Эми. — Как они запоминают все эти сложные движения?
Маркус, перегнувшись через стол, взял ее за руку.
— Мне нравится наблюдать за тем, с каким восторгом вы следите за танцорами. Если бы вы так же смотрели на меня!
Эми молча взглянула на Маркуса. Не то чтобы она не любила комплиментов. Но она слишком хорошо понимала, что эти комплименты ничего не стоят. Они предназначены для посторонних ушей, чтобы лишний раз засвидетельствовать достоверность их взаимоотношений жениха и невесты.
Как бы в подтверждение этого, пара, сидевшая за соседним столиком, благосклонно заулыбалась.
Маркус не сразу отпустил руку Эми, но она не отвечала на пожатие, а когда выступление закончилось, быстро отдернула ее.
— Жаль, что все так быстро закончилось, — разочарованно протянула Эми.
— Это еще не все.
Между тем в центр зала вышла пышнотелая дама. Судя по аплодисментам, она была знакома публике. Маркус подтвердил, что леди — довольно известная певица, обладающая звучным сопрано.
Эми слушала певицу как зачарованная. От заунывной, печальной мелодии и слов на непонятном языке веяло чем-то мистическим. Когда баллада закончилась, наступила минутная тишина, а потом зал взорвался аплодисментами.
— Как это прекрасно, — прошептала Эми внезапно охрипшим голосом.
— Самое прекрасное в этом зале — вы, — сказал Маркус, не отрывавший от Эми взгляда во все время исполнения баллады.
— Вам совершенно не обязательно говорить мне такие вещи.
— Неужели так трудно поверить, что я искренен?
— Я бы предпочла, чтобы вы не делали таких замечаний в мой адрес. Они меня смущают.
А еще больше приводят в восторг… вдруг подумала она.
— Вы, видимо, не слишком часто оказывались в мужском обществе, Эми. Я прав?
— Вы разочарованы моей наивностью? — покраснела Эми.
— Вовсе нет. Приятно встретить женщину, которая не начинает флиртовать в ответ на пустяковый комплимент.
— У меня нет ни малейшего желания флиртовать с вами.
Вот если бы они любили друг друга — тогда другое дело…
На сцену вернулись танцоры, и Эми постаралась сосредоточить на них все свое внимание. Но она все больше задумывалась над тем, правильно ли сделала, связавшись с Маркусом Беллингемом. И что еще хуже — сможет ли она освободиться от него, если не в прямом смысле, то эмоционально.
Она следила за движениями танцоров, аплодировала вместе со всеми, но ее мысли были далеко. Зря она вообще согласилась ехать в Дублин. Если бы она воспротивилась, возможно, и леди Беллингем не решилась бы поехать одна и была бы сейчас жива и здорова. Но строптивая компаньонка осталась бы без работы — властная дама не любила, когда с ней не соглашались.