— Вам придется встречаться с людьми, Эми. И лучше знакомиться с ними по одному, чем столкнуться сразу с целой толпой любопытных.
— Прошу меня извинить. Вы правы, но я еще не привыкла к тому, что происходит, и мне нужно время, чтобы приспособиться…
Маркус взял у нее рюмку, и она с удивлением заметила, что осушила ее до дна. Но алкоголь помог ей расслабиться.
— Это мне следует извиниться, моя дорогая, за то, что втянул вас в эту авантюру, не дав вам опомниться. При нормальных обстоятельствах я бы стал за вами ухаживать и…
— Сомневаюсь, — сказала Эми, внезапно почувствовав, какой ясной стала голова. — При нормальных обстоятельствах вы не стали бы за мной ухаживать, так что не разыгрывайте любовь там, где ее нет. Мы ведь одни, и в этом нет никакой нужды. Останемся друзьями, идет?
— Как хотите, — сказал он холодно, пожав плечами.
Ей этого не хотелось, но так будет лучше. А то она, чего доброго, выдаст свои настоящие чувства.
В этот момент загудел спасительный гонг, и Маркус повел ее в столовую. Зачем весь этот фарс? — почти в истерике подумала Эми. Ведь кроме них двоих здесь были только слуги.
— Вам что-то кажется странным, голубушка?
Хотя она и понимала, что ласковое обращение к ней было предназначено для ушей слуг, ее сердце почему-то затрепетало.
— Вовсе нет. Просто я подумала, как бы все это понравилось вашей тетушке, — с невозмутимым видом ответила Эми, глядя ему прямо в глаза. — Печально, что ее нет с нами.
Маркус стиснул зубы, и Эми поняла, что он правильно истолковал ее слова. Будь леди Беллингем здесь, Эми Финч превратилась бы в компаньонку, избавленную от обязанности разыгрывать чужую роль.
— Будем надеяться, что тетушка благословляет нас сверху.
Эми стоило большого труда сдержаться. Служанка, разливавшая суп, с явным интересом прислушивалась к их беседе.
— Я уверена, что она совершенно точно знает, что происходит, Маркус, — с легким оттенком сарказма в голосе ответила Эми.
Когда они закончили обед и перешли в гостиную, чтобы выпить кофе с пирожными, она попросила Маркуса подробнее рассказать ей о Чэпменах, раз уж ей не избежать скорого знакомства с ними.
— Не волнуйтесь, Эми. Сэр Эдмунд прожженный делец, но в своем доме он гостеприимный хозяин, и его дочери, я более чем уверен, окажут вам теплый прием.
А Элен? Она знать ничего не хочет о ней, даже если гувернантка будет сидеть вместе со всеми за обеденным столом. Это было маловероятно, но у нее возникло такое чувство, что Элен считается скорее другом семьи, чем гувернанткой.
— А я и не волнуюсь, — весело отозвалась девушка, чувствуя, что выпила за обедом лишнего и находится в прекрасном расположении духа. Она со всем справится, и с француженкой, и с этими сестрами…
— Вы играете? — осведомился Маркус, и Эми решила, что он имеет в виду фортепьяно.
— Мне не хочется музицировать, во всяком случае, сегодня.
— Я спрашиваю о шахматах.
Эми вспыхнула, как бывало всякий раз, когда ее заставали врасплох.
— Ни у кого на свете я не видел такого чудесного цвета лица, как у вас, Эми. Постарайтесь всегда оставаться такой искренней.
— Я что-то не понимаю, — пробормотала она. — Но вы заставляете меня чувствовать себя неполноценной из-за неискушенности в светских развлечениях. Мы с вашей тетушкой не играли в шахматы. Она предпочитала, чтобы я ей читала.
— Отлично. Значит, вы и мне можете почитать.
— Вряд ли это уместно.
— Почему? Что может быть приятнее жениху, чем слушать, как его возлюбленная читает?
Эми покраснела еще больше. И правда — что может быть приятней? А что может быть горше? Ведь Маркус сказал это в насмешку, а ей так хотелось, чтобы это было правдой!
— Я так не думаю, Маркус.
— А я думаю, это будет замечательным завершением восхитительного вечера, — решительно возразил он. — Погодите, я сейчас вернусь.
Через несколько минут он появился с небольшим томиком в руках и протянул его Эми.
— Неужели вы думаете, что я буду это читать? — спросила она как можно язвительнее.
— Почему бы и нет?
— Потому что… потому что буду чувствовать себя глупо, — смущенно потупилась она.
— Чтобы вы не чувствовали себя глупо, я даже не стану смотреть на вас, пока вы читаете. Буду просто слушать ваш чудесный, нежный голос. Согласны?
Он опять над ней издевается, подумала она. Дразнит и заманивает… Это нечестно… но он же не знает, что ее чувства к нему изменились — и меняются с каждой минутой.
Она была переполнена то любовью к нему, то злостью. Менее опасно злиться, но как же это трудно!
— Что вы предлагаете? Я сяду к вам спиной в одном конце комнаты, а вы сядете в другом?