— Я просмотрела вещи вашей тетушки, — наконец произнесла Эми, чтобы хоть как-то начать беседу. — Вы, верно, захотите оставить себе кое-какие украшения…
— На что мне украшения?
— Ну… Вы можете сохранить их для своей жены или близкой подруги, — сказала она, надеясь, что он не сочтет это вмешательством в его личные дела. Но ведь она не виновата, что попала в столь необычные обстоятельства, ее даже начало раздражать, что он так бесцеремонно втягивает ее в свои заботы.
— Вы прекрасно знаете, что у меня нет жены. А что касается близкой подруги, то позвольте вам заметить, что мы с моим партнером слишком заняты, чтобы даже помышлять о таких вещах. Я ответил вам, мисс Финч?
Эми покраснела до самых корней волос.
— Уверяю вас, я не имела в виду ничего такого…
— Я это понял. Но поскольку вы так много обо мне знаете, я решил, что надо вас просветить и на этот счет.
Он все больше и больше ее раздражал. Он настолько самонадеян, что будет разумнее не касаться личных тем. Однако Маркус, кажется, был другого мнения.
— А вот я о вас знаю очень немного, и это нечестно, как вы считаете? Меня заинтриговали письма тетушки. Я был совершенно уверен, что они написаны не совсем так, как продиктованы. Так что рассказывайте.
— Рассказывать особенно нечего. Я служила у вашей тетушки два года, и мы, в общем-то, с ней неплохо ладили, хотя вас это может удивить.
— Вовсе нет. Мне кажется, с вами вообще легко ладить.
Он, возможно, просто хотел как-то к ней подольститься, но ей это замечание не понравилось. Она положила вилку и сказала со спокойным достоинством:
— Надеюсь, вы со мной не заигрываете, сэр. Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, это было бы весьма дурным тоном.
— Боже правый, почему вы так сердитесь? — извиняющимся тоном воскликнул он. — Я не собираюсь соблазнять вас. Я просто сделал вам комплимент, а вы, очевидно, превратно его истолковали.
— В таком случае я его принимаю и благодарю, мистер Беллингем.
— Маркус.
— Что?
— Ради всего святого, оставим эти формальности. В письмах вы достаточно часто называли меня Маркусом, так что нет необходимости соблюдать этикет. Вы же прекрасно знаете, что меня зовут Маркус, а я предпочитаю называть вас Эми, а не мисс Финч.
Напряжение вдруг спало. Как это у него легко получается — пренебрегать светскими условностями! И как это пьянит! Словечко выскочило прежде, чем она успела его осмыслить. Да, пьянит… Разве она втайне не завидовала увлекательной кочевой жизни Маркуса Беллингема и не находила удовольствие в том, чтобы хоть в мыслях разделять с ним его увлечения?
— Так-то лучше, — заметил Маркус, увидев, что Эми улыбнулась. — Слава Богу. А то я уж было подумал, что мы проведем скучнейший вечер.
— Извините. Я ожидала, что вы будете более расстроены постигшим вас несчастьем…
Ее прервал официант, принесший цыпленка под соусом. Эми почувствовала, что страшно голодна.
— Простите, если моя реакция оказалась не такой, как вы ожидали. Но я не видел тетушку более десяти лет, и мои воспоминания о ней довольно смутны. Впрочем, она меня тоже подзабыла и все еще считала безрассудным юнцом. Я сожалею о том, что случилось, а для вас это было и вовсе ужасным. Но вы вряд ли можете винить меня в том, что мои чувства отличаются от ваших.
Эми смотрела на него сквозь мерцание свечей, разделявших их. Безрассудным юнцом Маркуса Беллингема не назовешь. Он мужчина — в полном смысле этого слова.
Эми пришлось сосредоточиться на еде, чтобы всякие непрошеные мысли не лезли ей в голову. Она никогда не мечтала заполучить в мужья красавца аристократа, как это свойственно девушкам среднего класса. А здесь она из-за леди Беллингем, которая захотела удостовериться, что ее племянник не впутался снова в какую-то авантюру. Впрочем, кто способен уберечь Маркуса от того, чтобы промотать тетушкино наследство?
— Ну, так расскажите мне о себе. Пока вы поведали только то, что я уже знаю. — Видя смущение девушки, Маркус решил сменить тактику.
— Но мне, право, не о чем рассказывать…
— Чепуха. У каждого есть прошлое, так что расскажите о своем. Или вы, подобно Афродите, появились из пены морской?
Эми взглянула на него с удивлением, и он рассмеялся, обнажив белоснежные зубы. В первый раз она слышала, как он смеется, и это был искренний смех. Он пожал Эми руку.