— Хотя бы отдай его кому-нибудь, — предложила Вена.
Лондон, восхищенно рассматривавшая в зеркале свой четвертый размер, повернулась ко мне.
— О, прости, — сказала она, выудив свитер из корзины. — Хочешь?
Ее карие глаза излучали абсолютную невинность. Она моргнула, ожидая моего взволнованного ответа.
— Э-э, нет, спасибо, — уныло проговорила я.
— Да не ей! Нуждающимся! — воскликнула Вена, закатив глаза, потом взяла пилочку и принялась пилить ногти. — Не обращай на нее внимания, Лизательница окон, — обратилась она ко мне, вырвав свитер из пальцев Лондон. — Чем она худее, тем глупее становится.
Я усмехнулась.
— Боже мой! Да ты просто завидуешь! — сказала Лондон, замахнувшись на Вену.
А после они обе плюхнулись на кровати и продолжили свой ритуал прихорашивания. Я достала из шкафа очередную пару красных туфель и поставила ее в ряд с остальными красными туфлями для сравнения высоты каблука. Почти закончила. Вскоре наконец-то смогу вернуться в свою комнату и принять душ.
— Сегодня на кампусе я видела Уолта Уиттакера, — небрежно заметила Лондон.
У меня мгновенно волоски на шее встали дыбом. Целый день мне чудом удавалось избегать Уита. Каждый раз при виде меня он краснел и отводил глаза. По всей видимости, наше знакомство так же смущало его, как и меня. Во время еды он большую часть времени болтал с преподавателями, сидя за их столами, — ни один ученик раньше такого не делал. А за пределами столовой я его вообще не видела. Интересно, Города-Близнецы знали, что мы целовались?
— Ви, я уж постараюсь сделать его своим.
Видимо, нет.
Вена фыркнула от смеха.
— Я тебя умоляю. Следующие пару недель каждая девушка на кампусе будет охотиться за Уиттакером.
Чт... Почему?
— И что? Думаешь, я не смогу прибрать его к рукам? — с недоверием спросила Лондон.
— У тебя столько же шансов, сколько и у других, — ответила Вена. — Никто не знает, что творится в этой огромной голове. Лично я всегда считала его геем.
Подавив смех, я убрала последнюю пару красных туфель на место. Если он гей, то это объясняет у него отсутствие навыков в ласках.
— То, что он гей, не означает, что я не могу им воспользоваться, — заявила Лондон.
А потом они обе рассмеялись. Я поднялась на ноги и шлепнула ладонями по фартуку. С одной стороны мне до смерти хотелось узнать, для чего Лондон намерена использовать Уита. Деньги? Сомневаюсь. У здешних учеников их такое количество, что некуда девать. Но больше всего мне хотелось убраться отсюда. К тому же, что-то мне подсказывало, что они все равно мне не расскажут.
— Готово, — объявила я.
— Ты свободна, — пренебрежительно бросила Лондон.
Я метнула в нее убийственный взгляд, но она его даже не заметила. Потом развернулась и вышла. Всю дорогу до своей комнаты я практически бежала по тускло освещенному коридору, проносясь мимо серии черно-белых фотографий Биллингса «Сквозь времена». В свое время я оценила прекрасные очертания Биллингса, его блестящие деревянные панели, толстые ковры, бронзовые канделябры на стенах, стеклянные окна в обоих концах каждого коридора. Но сейчас лишь видела то, что необходимо почистить, протереть, отполировать. Я не могла так быстро вернуться к себе и отделаться от всего этого. Моя рука уже легла на дверную ручку, когда я услышала, как кто-то шел за мной по коридору.
— Мисс Бреннан.
Я остановилась и закрыла глаза. Она уже близко.
Ко мне стремительным шагом приближалась миссис Латтимер, женщина средних лет, комендант общежития Биллингс. Ее походку сковывала облегающая юбка-карандаш. Темные волосы были собраны в пучок, а белая рубашка, как всегда, застегнута на все пуговицы, шею украшали три нитки жемчуга. Миссис Латтимер была худой и угловатой, с бугристой кожей. Ее нельзя было увидеть без густого слоя подводки для глаз и туши. Она, видимо, считала, что, если привлечет внимание к своим тусклым глазам, обычный человек не заметит довольно большого родимого пятна на подбородке. Я встретилась с ней в свой первый вечер в Биллингсе, и тогда она посмотрела на меня так, словно ее озадачило само мое существование. С тех пор я ее избегала.
— Мисс Бреннан, я понимаю, что сегодня утром вы заправили все кровати, — сказала она, сложив перед собой свои морщинистые руки.
Постойте-ка. Она знает об этом?
— Но вы почему-то пропустили мою, — вскинув подбородок, продолжила она. — Я была бы признательна, если бы вы оказали мне такую же любезность, как и остальным женщинам в этом общежитии.
Она что, шутит? Должно быть, шутит. Она не только знала об этом проявлении дедовщины, но и потворствовала ей? Да еще и нагло напрашивалась?
— Я ясно выразилась? — поинтересовалась она.
— Э-э... конечно, — ответила я.
— Хорошо, — кивнула она. Долгое время мы стояли молча. — Что ж. А теперь идите и занимайтесь своими делами, — сказала она, прогоняя меня взмахом руки.
— Верно. Я пойду.
Я распахнула дверь, закрыла ее за собой и привалилась к ней спиной, жалея, что у меня нет замка. Задвижки. Или какой-нибудь системы сигнализации, которая могла бы предупредить меня о приближении богатых наследниц. Не могу поверить, что наша комендант в этом участвовала. Как будто мне и без того больше нечем заняться, не о чем волноваться.
Я сделала глубокий вдох и слегка поникла, не в силах пошевелить ни одним мускулом. Мои нервы были на пределе. Целый день я ждала, когда откроется дверь в класс и меня позовут в Хелл Холл для разговора с полицией. У меня совершенно не получалось сосредоточиться, так что я умудрилась порвать не меньше десяти отрывных листов на крошечные квадратики. Однако ничего так и не произошло. День закончился без приключений, и теперь ходили слухи, что полиция начала допрашивать старшеклассников и до предпоследнего класса вряд ли доберется к концу недели.
Лично я очень хотела со всем разобраться. Мне казалось, будто вместо крови у меня по венам течет чистый кофеин. Почему они не пришли ко мне? Неужели первоклассные следователи не выяснили, что у Томаса была девушка?
Я оттолкнулась от двери и рухнула на кровать, беспомощно окинув взглядом свою новую комнату. Моя новая комната. Со всем этим безумием у меня даже не было времени сполна насладиться этим местом. Она была, по меньшей мере, в три раза больше моей старой комнаты в Брэдвелле, а огромное арочное окно выходило во двор. Из-за наличия большого стола с настенной доской объявлений и лампой для учебы, а также двойного комода у стены кровать выглядела крошечной. На полупустом комоде полностью отсутствовали фотографии, шкатулки и безделушки в отличие от всех остальных комодов в общежитии — которые, между прочим, было гораздо труднее вытирать и полировать.
Да, моя половина комнаты выглядела жалко пустой по сравнению с Наташиной, которая изобиловала постерами, висящими под точно прямыми углами, идеально расставленными книгами и бумагами. В прозрачном пластиковом контейнере с ячейками хранились все ее невероятно дорогие украшения — каждое отдельно друг от друга. Но все же это был дом. Мой дом в Биллингсе. Мне нужно об этом помнить. Я здесь. И все эти неприятные задания, которые могут свалить на меня, стоили того.
Наверное.
В конце концов, я отлепилась от стены и подошла к своему столу. Некоторые мои книги все еще лежали в ящике на полу — в таком виде их принесли сюда Девушки Биллингс. Может, тоже стоило их сейчас разобрать, пока у меня осталось еще немного сил? Я взяла несколько дополнительных томов по истории, которые мне назначили в первый учебный день, и поставила на полку над доской. Та, что была посередине, выскользнула из рук и со стуком упала на пол. Пока я пыталась удержать остальные, они дружно последовали за ней, а одна приземлилась прямо мне на ногу.