И чего она добилась за шесть лет? Ни карьеры, ни мужа… Она не добилась ничего. У всех ее подруг есть семьи, дети, собаки, садики. А те, у которых этого нет, шлют ей открытки из разных заманчивых мест вроде Бостона или Сан-Франциско, где имеют сказочную работу и одежду от дизайнеров. А у нее — только ничтожная работенка на умирающей радиостанции, да и ту она вот-вот потеряет.
Расправив, насколько это было возможно, плечи, Стефани открыла дверь в кабинет начальницы.
Глава 2
Секретарша Дженетт, Шеррил Крюгер, подняла голову, когда Стефани вошла. Женщина не сказала ни слова, да это было и ни к чему. Ее ледяной, враждебный взгляд был красноречивее всяких слов: я безумно рада, что тебя собираются уволить!
В двенадцатом классе Кевин Шепард предпочел встречаться со Стефани, а не с Шеррил, которая имела на него виды. И с тех пор бывшая одноклассница не могла простить ей этого унижения. Стефани говорила себе, что попросила бы у Шеррил прощения, если бы той стало от этого легче, но секретарше, похоже, просто доставляло удовольствие постоянно отравлять ей жизнь.
— Дженетт занята. Тебе придется подождать. — Удовлетворение, звучащее в голосе, было сравнимо с написанным у нее на лице.
Стефани кивнула и села на диван у двери. Несколько минут она ощущала на себе неотрывный взгляд блондинки, но головы не поднимала.
Прошло еще пять минут, и Стефани почувствовала, что больше не может этого выносить. Она подняла глаза и встретилась взглядом с Шеррил. В ответном взгляде было что-то еще помимо обычных самодовольства и злорадства, но Стефани не смогла определить, что именно. Несколько долгих мгновений женщины смотрели друг на друга, потом секретарша спросила:
— Откуда тебе так много известно о сексе? Стефани, разинув рот, уставилась на бывшую одноклассницу.
— Ч-что?!
— Ты отвечала на любые вопросы и даже ни разу не запнулась. Я слушала. — Она прищурилась. — Ты узнала все это, живя в Мемфисе, или знала еще до того?
Еще в двенадцатом классе? Если бы Стефани не грозило увольнение, она бы рассмеялась. Шеррил наконец-то нашла ответ на вопрос, который, по-видимому, искала, начиная со старших классов. Кевин Шепард предпочел Стефани ей, Шеррил, потому что еще в те годы эта самая Стефани явно знала, что такое «Кама сутра» и где продаются всякие необыкновенные презервативы.
Прежде чем Стефани успела что-либо сказать, дверь кабинета открылась. Начальница появилась на пороге и устремила на нее напряженный взгляд.
— Давай разберемся с тем, что произошло, — зловеще произнесла она.
Стефани вскочила и последовала за Дженетт, закрыв за собой дверь.
— Садись.
Стефани с благодарностью приняла предложение. Ее колени дрожали, а желудок изо всех сил старался удержать засахаренные орешки, которые она съела утром, чтобы отпраздновать выход в эфир новой передачи. Ох, не даром бытует пословица: не говори гоп, пока не перепрыгнешь!
Не произнося ни слова, Дженетт подошла к большому окну за своим столом. Стоя спиной к Стефани, она молча глядела на улицу.
Ее бежевый костюм почти сливался с пыльным ландшафтом за стеклом. Лето только началось, но жара стояла уже месяц. Машины на автомобильной стоянке сверкали в лучах горячего теннессийского солнца, а над ними висело раскаленное марево. Росшие дальше, за машинами и плавящимся асфальтом, вековые дубы казались усталыми и поникшими. На клумбе под окном пионы пытались сохранять бодрость, но вид больших розовых цветов свидетельствовал о скором поражении.
Стефани чувствовала себя так же. Наконец Дженетт медленно обернулась и посмотрела на нее. То, что она сказала, Стефани ожидала услышать меньше всего.
— Некоторые из вопросов, которые тебе задавали, были весьма странными. Как тебе удалось ответить на все?
— В них не было ничего ужасного, — не задумываясь произнесла Стефани. — По крайней мере, для меня. Я работала в колледже на «горячей линии» для подростков, когда училась в Мемфисе, и перед тем, как мне позволили принимать звонки самостоятельно, прошла шестидесятичасовую подготовку. Девяносто девять процентов вопросов было о сексе. Это дело обычное.
Дженетт медленно кивнула.
— Но ты не впала в панику. Ты прекрасно держалась перед микрофоном. Почему тебя понесло в редакторы?
— Мне нравится закулисная работа. — Стефани заколебалась: слова, которые она собиралась произнести, до сих пор жгли ее, словно невытащенное жало. — И еще… один из моих преподавателей сказал, что мой голос звучит так, словно трясут чемодан с камнями. Такой голос не для эфира, пояснил он.
Дженетт недоверчиво подняла брови и, обойдя вокруг стола, села в одно из кресел рядом со Стефани.
— Нет, он ошибся. У тебя чудесный голос. Запоминающийся и чувственный. Именно то, что нужно. Идеальный.
Стефани непонимающе смотрела на начальницу. Сама она была вполне довольна своим голосом, однако желания стать радиозвездой никогда не испытывала в отличие от большинства школьных подружек. Она хотела вникнуть в самую суть работы радиостанции, планировать ее, принимать решения. Но «идеальный» голос? Идеальный — для чего?
— Идеальный — для чего?
— Для передачи о сексе.
Стефани вспомнила Эвелин Сюзан. Теперь она понимала, что испытала та женщина. Потрясение. Оцепенение.
— Ч-что ты этим хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что телефоны звонят не переставая с того момента, как ты появилась в эфире…
— Меня это ничуть не удивляет… Дженетт покачала головой.
— Положительных и отрицательных отзывов почти поровну. И мы потеряли всего одного спонсора. Остальные в восторге, особенно «Пять звезд». — Она наклонилась к Стефани. — Отрицательные отзывы не имеют значения, Стефани. Нам звонят, понимаешь? Значит, люди слушали. Они будут обсуждать передачу снова и снова. Обсуждать… и слушать дальше, Стефани покачала головой.
— Я… Что-то я не пойму, Дженетт.
— У тебя в руках хит, девочка. Главный хит!
— Но… но ведь это передача о кулинарии. А Эвелин Сюзан вылетела из студии, как…
— Забудь о кулинарии и об Эвелин Сюзан. «Добавьте остренького» больше не имеет никакого отношения к кухне. Отныне эта передача только о сексе и ты будешь ее вести…
Дженетт еще не успела закончить, а Стефани уже отчаянно трясла головой.
— Я не думаю…
— Здесь не о чем думать, Стефани. Мы все утро принимаем заявки от спонсоров. Сеть аптек Селлерса — можно понять, почему они идут на это. «Тайные желания» — тоже. Знаешь этот магазин на выезде из города? А еще — по непонятным причинам — магазин автозапчастей Листера…
— Дженетт, я… я не смогу сидеть у микрофона. Я же не диктор, не ведущий, я не умею разговаривать с людьми.
— Глупости! Конечно, умеешь. Ты доказала это сегодня утром. — Она в упор посмотрела на Стефани. — Тема явно тебя не смущает, и ты кое-что об этом знаешь. В чем проблемы?
Стефани поколебалась, а потом тихо произнесла:
— Мой отец… Его это убьет. Я не могу так опозорить его.
Дженетт откинулась на спинку кресла и свела ладони перед собой. Помолчав несколько мгновений, она сказала:
— Тебе двадцать шесть лет, Стефани. Ты хочешь вырваться из Стонвилла. Благодаря этой передаче тебя могут заметить. Тем, кто живет в Чатгануге и в Нашвилле, нравится считать, что у нас здесь захолустье, и, возможно, так оно и есть. Однако дело в том, что достаточно одной маленькой станции, чтобы найти тему, поднять ее и сделать из нее конфетку. И пусть болтают что угодно, но мы застолбим участок. Им останется только купить его у нас… Вот тогда тебе и карты в руки. — Она сделала паузу. — Ты согласна ради спокойствия отца упустить первый за годы и наилучший шанс вырваться отсюда?