Когда он думал о Мейхью и о том немце, ему хотелось бежать из армии. Он не желал иметь ничего общего с человечеством и с войной, которую затеяло человечество.
Но когда он смотрел на сотни и сотни огней по всему городку и думал о Стрейндже и Уинче, о Прелле и Преворе и о тех двух сердобольных сержантах, которые приходили поболтать с ним, — когда он думал обо всех них, ему хотелось остаться в армии и быть с ними.
И еще Лэндерс не мог решить, стоит ли ему принимать помощь от Уинча. Между тем времени на размышления оставалось не так уж много.
Через два дня после прихода Стрейнджа к Лэндерсу провели другого посетителя. Это был лейтенант Дрер из его роты — деликатного сложения блондин лет тридцати с хвостиком. Его вместе с Мэтьесоном назначили сравнительно недавно, когда Превор доукомплектовывал роту. Дрер был совершенно неспособен к физическому труду, зато голова у него работала здорово. Впрочем, работать в 3516-й головой вроде было и не к чему. На Дрера в роте смотрели как на интеллектуала, и остальные офицеры то и дело обращались к нему за советом по поводу всяческих бумаженций. Вдобавок он был отзывчив и прямодушен.
— Мы сожалеем, что долго держали вас в неведении. Но нам показалось целесообразным выждать, пока прояснится наша задача.
— Да ничего, — отмахнулся Лэндерс. — Что новенького в роте?
— Пока живы, — улыбнулся Дрер. — Вам предстоит пройти медицинскую комиссию, она и вынесет окончательное решение. Нам, каждому офицеру роты, предложено дать на вас личную характеристику.
— Знаю я эти медицинские комиссии, — пробурчал Лэндерс.
— Нет-нет, падать духом нет никаких оснований. Кстати, как вы себя чувствуете? — спросил Дрер участливо.
— Ничего, — пожал плечами Лэндерс. — Хотя сами понимаете, место для отдыха не самое лучшее.
Дрер обвел взглядом камеру и кивнул.
— Мы, естественно, знаем, что напишет капитан Мейхью. Лейтенант Превор даст, разумеется, похвальный отзыв. Остальные, естественно, тоже. К тому же мы решили максимально учесть ваши интересы и пожелания. Поэтому нам хотелось бы знать, в каком духе писать.
— Я вас не совсем понимаю.
— Проблема в том, к чему вы сами склоняетесь — остаться в армии или демобилизоваться. Нам нужно знать это, чтобы подать факты соответствующим образом.
— Это вы придумали?
— Как сказать… Идея носилась в воздухе. Я лишь сформулировал ее.
Лэндерс поглядел в окно. С того места, где он сидел, не было видно командного корпуса, зато он хорошо различал множество раскинувшихся вдали бараков.
— Я и сам не знаю, — удрученно ответил он. — Честное слово, не знаю.
— Но нам нужно знать. Иначе как напишешь?
— Можете дать мне время?
— Это не от нас зависит. Характеристики должны быть поданы завтра. Поэтому я и пришел.
Лэндерс долго молчал, глядя в потолок.
— Хорошо, — сказал он наконец, вздохнув, — пишите в том духе, что я склоняюсь к демобилизации. Хватит сидеть в одном дерьме с разными мейхью.
— Боюсь, что мы никогда не отделаемся от таких, как Мейхью, — усмехнулся Дрер. — Что вы хотите от людей? Увы, они далеки от совершенства, мягко говоря.
— Никогда? — рассмеялся было Лэндерс, но спохватился и замолк.
Дрер смотрел на него с некоторым недоумением.
— Но вы убеждены в этом? Убеждены, что хотите именно этого?
— Нет, не убежден. — Лэндерс старался сдержать вспыхнувшее раздражение. — Понимаете, лейтенант, тут тактическое соображение. Если я вдруг в последний момент передумаю, то на комиссии лучше сказать, что я решил остаться в армии, а не наоборот.
— Пожалуй, вы правы. Значит, я так и передам товарищам? Чтобы они написали в том духе, что вы хотите уйти из армии?
— Да.
Дрер сделал какую-то заметку на листке и собрал бумаги в портфель. Его аккуратность действовала Лэндерсу на нервы. Он встал. Дрер тоже поднялся и протянул руку.
— Тогда я пойду. — На лице у него появилось несвойственное ему застенчивое выражение. — Знаете, Марион, вы в роте стали настоящим героем.
— Да уж, герой! — пробурчал Лэндерс.
— И все-таки приятно это знать, — продолжал Дрер. — Со своей стороны я тоже рад, что мне довелось служить с вами.
Тяжелая дверь захлопнулась за лейтенантом, и Лэндерс пожалел, что не сказал ему других, более теплых слов, хотя вряд ли они нужны Дреру.
Лэндерс поражался, как быстро переменилось к нему отношение в тюрьме. Никто не изучил механизм распространения слухов. Каким-то чудом узнавал один и передавал другому, тот — третьему, и пошло. Здесь действовала такая же система тайной связи, как и в любом подразделении. Лэндерс не проронил никому ни слова, но к вечеру все знали: парень демобилизуется, увольняется честь по чести, с хорошими бумагами.