— Хорошо-хорошо, твоя взяла, — сдался Учиха, заезжая на подъездную дорожку поместья. — Только давай больше не будем о работе, я слишком устал.
Наруто на это только мягко улыбнулся и вышел с машины, направляясь к дому.
Пока Узумаки разогревал ужин, Саске успел переодеться и принять душ, заходя на кухню определенно посвежевшим и более расслабленным. Ароматные запахи разогретой еды заполняли комнату, а звук тихо бурлящего чайника придавал атмосфере невероятной домашности и ощущение уюта. Он никогда не любил этот дом. Холодный, огромный и пустой, он всегда устрашал и угнетал, будто давил на сознание и придавливал к земле всем весом, пытаясь придушить. Напряжение пропитывало каждую стену, любой свободный сантиметр и выливалось за пределы, сгущая воздух вокруг. В детстве он всегда боялся спать один, зовя то маму, то брата, а когда вырос — просто-напросто сбежал, не в силах выдерживать эту атмосферу. Первый глоток воздуха в новенькой съемной квартире казался животворящим, сладким и свежим, на легкие больше ничего не давило, а в душе воцарялся покой.
Это поместье было построено Учихой Мадарой, прадедом Саске. Он был человеком закрытым, жестким и властным, поэтому и дом построил под стать себе. Именно он начал разукрашивать все комнаты в черно-красный, именно он любил минимализм в обстановке и сдержанность в чувствах — что и прививал своим детям. Фугаку, отец Саске, обожал деда и изо всех сил пытался подражать ему, следовать такому же способу жизни — и это сыграло главную роль в его пошатнувшейся психике.
После побега родителей, когда он жил здесь с Итачи, времени на самобичевание не хватало, но вот когда он остался здесь один… казалось, что дом рухнул на него с полной силой, придавил намертво к полу, запечатал в четырех стенах, не выпуская из своих холодных объятий.
Учихи закованы в собственных правилах — дом об этом неустанно напоминал. И напоминает до сих пор.
— О чем задумался, Саске?
Брюнет встрепенулся и немного расфокусированным взглядом уставился на Наруто. С тех пор, как этот несносный блондин перешагнул порог поместья, дышать стало легче. Туман в голове рассеивался, легкие перестало сжимать тисками, так как мрачную атмосферу уверенно разгоняла одна золотистая макушка.
— Да так, ни о чем, — улыбнулся парень. — Ну что, когда еда-то?
— Да уже даю, — Наруто прошмыгнул к плите, аккуратно выложил еду в мисочки и наложил это все на стол. — Торт вытаскивать не буду. И так его сейчас никто есть не будет.
— Ну почему же? Я хочу кусочек. Зря, что ли, покупал? Тем более, мы же празднуем.
— Саске, с тобой все нормально? — удивился тот, все же вытаскивая торт с холодильника и отрезая два кусочка. — Ты же сладкое не любишь.
— Ну вот теперь захотелось что-то, — Учиха чувствовал огромную легкость в груди. Хотелось раскрыться перед Наруто, разбить те остатки стены, что он сам же возвел между ними, хотелось почувствовать истинную близость. Что-то он расчувствовался… — У меня просто хорошее настроение.
— Ну и отлично, — Наруто искренне улыбнулся и принялся за еду.
Во время ужина они не разговаривали. Тишина была приятной, легкой, поэтому они оба наслаждались едой и отдыхали. Саске совершенно не хотелось о чем-либо думать, тем более говорить, после трудного рабочего дня, а Наруто понимал это — потому и молчал. После ужина они не сговариваясь вместе убрали, а затем так же вместе пошли в спальню Наруто. Учиха уже достаточно давно не заходил в свою спальню — потому что не хотелось. Эта комната была огромной, темной и очень холодной. Что бы он ни делал в детстве, чтоб хотя бы немного разбавить этот «сгусток строгости», отец сразу же сводил на нет любые старания, причитая, что у дедушки Мадары отличный вкус, как раз под стать их семье, и не надо портить уникальный стиль Учих дешевыми безделушками. Этот запрет настолько сильно врезался в сознание, что даже теперь Саске боялся что-либо менять в доме, предпочитая избегать наиболее нелюбимых им мест. Единственным цветным пятном стал для него кабинет, который Итачи обустроил на свой лад, поэтому он и запирался там, избегая давящей атмосферы остального дома.
— Посмотрим какой-нибудь фильм для расслабления? — Наруто включил свет и принялся переодеваться.
— Нет, на сегодня у меня другие планы, — из-за спины послышался голос Саске и блондин вздрогнул, чувствуя горячее дыхание в ключицу.
— Но ты же сегодня устал… — парень ярко покраснел, но все же подставил шею под мягкие неспешные поцелуи. — Я думал…
— А ты не думай, — Учиха усмехнулся и резко развернул того лицом к себе. — Просто чувствуй.
В этот раз поцелуй вышел колким, влажным и нетерпеливым. Саске целовал глубоко и быстро, именно так, как Наруто хотелось, и от этого полностью сносило крышу. Невыплеснутая энергия и придушенное желание захлестнули сознание, полностью затмевая любые трезвые мысли. После их первого и единственного раза у Наруто никого не было и поднакопившаяся страсть так и стремилась вылиться наружу, она пропитывала каждый сантиметр кожи, опаляла внутренности огнем, передаваясь Саске вместе с потом.
Казалось, что страсть сжирает их целиком. Одежда безжалостно летела на пол, местами оборванная, сильно помятая, в голове не было ни одной связной мысли — все затягивал густой, плотный туман, и единственное, что разборчиво пульсировало в голове — это желание скорейшей разрядки.
Саске резко повалил Наруто на кровать и придавил сверху собой, с силой проводя ладонью от сосков к напряженному члену, вслушиваясь в громкий вздох. Глубокий поцелуй — и вновь то самое ощущение, будто в голове что-то взорвалось, томно потянулось и со скоростью света распространилось по телу, заполняя вены, свернулось тугой спиралью внизу живота и ударило жаром по коже так сильно, что казалось, будто температура между ними градусов в сорок.
Несмотря на жар Учиха притерся еще ближе, скользнул по влажному от пота телу, чтобы полностью прочувствовать острое наслаждение, которое больше походило на наркотическое опьянение. Наруто не сдерживался, громко стонал под ним, возбуждая еще сильнее.
Сквозь туман в голове у Саске все-таки проскользнула мысль, что эти ощущения для него совсем новы и неизведанны. Они ведь просто целуются и трутся друг о друга, так почему же подобная мелочь заводит его гораздо сильнее, чем полноценный секс?! Почему Наруто кажется настолько соблазнительным, что от одного взгляда на влажные от пота, растрепанные волосы, разметавшиеся по подушке неопрятной волной, на полуприкрытые затянутые дымкой голубые глаза и крепкое, подтянутое тело, которое теперь податливо извивалось под ним, подставлялось — любой самоконтроль срывался к чертям, а в голове билось только одно — ласкать, целовать, наслаждаться? Бронзовую кожу хотелось гладить, пробовать на вкус, касаться; хотелось вгрызаться в нее до крови, оставлять метки, чтобы никто больше не смел прикасаться к его собственности; хотелось уткнуться носом и вдыхать, вдыхать полной грудью родной запах и дуреть от того, как его ведет.
А Наруто отвечал не менее дико. Его тоже вело, и вело едва ли не сильнее, чем самого Саске. Он был настолько возбужден, что, казалось, еще немного и он просто-напросто потеряет сознание от того урагана, что бурлит в груди, передаваясь в мозг. Ощущения затмевали абсолютно все и Узумаки просто трясло: неужели секс по любви настолько крышесносен? Наслаждение было таким острым, что дышать становилось тяжело, грудь ходила ходуном, а в горле першило от громких стонов, и ему даже на мгновение показалось, что он просто-таки не доживет до разрядки.
Саске готовил его медленно и тщательно, используя на полную этот момент, чтобы немного остыть. Руки и ноги крупно дрожали, едва выдерживая вес хозяина, в голове глухо стучало, а грудь часто вздымалась от учащенного дыхания. Было слишком сложно оторваться от Наруто, но он также понимал, что с таким настроем он может просто-напросто порвать его… и так бедняга уже искусанный до крови.
— Саске… давай уже. Чего медлишь? — прошипел блондин, подкидывая бедра навстречу. Он потянулся дрожащими руками вверх и обхватил Учиху за плечи, пытаясь вновь прижать к себе. — Давай, говорю! Я уже давно готов.