Когда они с Риком пересекали площадку, люди оборачивались, чтобы внимательнее ее разглядеть – на Катринке был неброский черный вечерний костюм от Донны Каран с короткой юбкой и шелковыми атласными лацканами, тонкая блузка из креп-жоржета, волосы ее были забраны назад – французским узлом, а единственным украшением был комплект – брошь с желтыми и белыми бриллиантами и такие же клипсы. Конечно, кое-кто узнал ее: о ней регулярно писали в «Архитектурном дайджесте», «Вог», «Даблью» и других модных изданиях, ее портрет был помещен на обложке журнала «Шик», а кроме того, она часто, и даже слишком (по крайней мере, по мнению Нины Грэхем), появлялась на страницах «Кроникл» и «Дейли ньюс». Но большинство понятия не имели, кто она такая, люди оборачивались только для того, чтобы посмотреть на высокую красивую женщину с царственной осанкой и тем неотразимым блеском, который создается благодаря сочетанию энергии и уверенности в себе. «Кто это?» – шептали в толпе, зная, что она должна быть «кем-то».
Они пересекли вестибюль, залитый мягким светом люстр из австрийского хрусталя, затем по широкой лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой, прошли к ее ложе, расположенной в центре зала. Катринка взглянула на мальчишеское лицо Рика и улыбнулась.
– Я совсем забыла. Здесь же никого не будет сегодня. Это же не гала-спектакль. – Люди ее круга и неизменно сопровождавшая их пресса появлялись в опере только по особо торжественным случаям.
Рик открыл дверь, и Катринка прошла через небольшое фойе и спустилась в ложу, где на мягких стульях уже сидели Марго и Тед Йенсен. Тед сразу же встал, а Марго повернулась, чтобы поздороваться.
– Привет, дорогая, – сказала она.
Марго была худой, как щепка, а ее белая кожа, вздернутый нос, глубоко посаженные глаза и ярко-красные губы делали ее похожей на модель с картины импрессиониста.
– О, Рик, рада тебя видеть. А Адама нет? – спросила она, переключая свое внимание на Катринку.
– Он в Европе, – сказала Катринка, расцеловавшись с обоими. – Он изменил сегодня утром свои планы и улетел. – И даже не позвонил ей за целый день, как обычно делал, когда они ссорились, чтобы если и не извиниться, то хотя бы узнать, как дела.
Марго нахмурилась. Как это похоже на Адама, подумала она, оставить Катринку одну разбираться с этим скандалом. Но она не стала критиковать Адама и, переменив тему, спросила, когда Катринка рассчитывает открыть лондонский «Грэхем».
– Скоро, – ответила Катринка, – первого декабря. Боюсь ужасно, – поморщилась она.
– Чепуха, – сказала Марго. – Отель будет великолепный.
– Какие-нибудь проблемы с реконструкцией? – спросил Тед, который, в отличие от Марго, был не против поговорить о проблемах.
– Самые обычные, – призналась она. – Но вот казино – это абсолютно новый для меня мир.
Как обычно, она влюбилась в этот отель, который тогда назывался «Ройял», с первого взгляда. Он располагался на небольшой улице рядом с парком Сент-Джеймс и недалеко от Пиккадилли, поблизости находились все роскошные мужские клубы, так что место было отличное. Когда-то он был городским домом английского герцога. Изнутри здание было украшено деревянными панелями, резьбой, выполненной Гринлингом Гоббонсом, и расписными потолками, в нем размещалась библиотека Роберта Адама. Все это великолепие чудом уцелело даже после того, как по окончании второй мировой войны его переоборудовали в гостиницу. В начале 60-х годов верхний этаж еще раз переоборудовали – теперь в казино, уменьшив тем самым количество номеров и увеличив доходы гостиницы.
Именно из-за казино Катринка не сразу приняла решение. Однако потом все-таки решила продолжить переговоры о покупке здания, и Адам, который незадолго до этого приобрел круизный маршрут, переоборудовал для него два судна в плавучие игорные дома, поддержав ее решение. Теперь Катринка каждый месяц одну неделю проводила на этих судах, обучаясь игорному бизнесу у двух менеджеров. Это был чуждый ей мир, очень опасный для новичка, и она не могла не волноваться.
– Карлос говорит, что отель смотрится великолепно, – сказал Рик. – Они с Карлосом жили вместе уже больше пяти лет и, по мнению Рика, любили друг друга по-прежнему. Дня не проходило, чтобы они не потратили хотя бы час на разговоры по международному телефону, платя за это огромные деньги. Они, конечно, говорили о том, как скучают друг без друга, а Карлос рассказывал бесконечные забавные истории, которые случались в его работе с англичанами.
– Надо будет слетать туда на открытие, – сказал Тед, поправляя на носу очки в роговой оправе, – и помочь тебе отпраздновать это событие.