– Это не одно и то же. В игорном деле в выигрыше остается казино, – парировала она.
– Ты думаешь, я не знаю, что делаю? – спросил он, еще больше раздражаясь, и в глазах его сверкнули сердитые искорки.
Она попробовала избежать прямого ответа.
– Ты знаешь, что я никогда не вмешиваюсь.
– Тогда, черт возьми, не нужно начинать…
– Ты сделаешь ужасную ошибку, – сказала она, тоже повышая голос.
– Только потому, что ты спала с режиссером, ты считаешь себя специалисткой в этом деле?
– Нет! Потому что я читаю «Нью-Йорк таймс» и «Уолл-стрит джорнэл», как и ты. Почему ты говорил мне такие ужасные вещи?
– Почему ты говоришь, – поправил он ее и добавил: – Потому, что я не хочу, чтобы ты совала свой нос в мой дела.
– Твои дела – это мои дела. Надеюсь, ты не забыл, что мы женаты?
– Если бы ты только знала, как мне иногда хочется забыть это, – бросил он и босиком вышел из комнаты, громко хлопнув за собой дверью.
Катринка вытянулась на постели, не отрывая глаз от закрытой двери. Ее хорошее настроение от удачно проведенного вечера исчезло напрочь. У нее навернулись на глаза слезы, но она слишком устала и у нее не было даже сил заплакать. Дело было не только в том, что ее обидели его слова и беспокоили его планы. Она знала, что в других семьях супруги тоже не всегда соглашаются друг с другом и ссорятся из-за этого, но кто-то всегда уступает. Они идут на компромисс. В их семье такого не было. Адам не только никогда не хотел выслушивать чьего-либо мнения, но всегда поступал так, как хотел, не обращая внимания на то, что это доставляет кому-то неудобство или причиняет боль. В бизнесе это сходило ему с рук, потому что он всегда добивался успеха, в личных отношениях – потому что, добиваясь своей цели, он и другим помогал добиться своего.
Катринка давно усвоила, что ради согласия в семье она должна дать возможность Адаму поступать так, как ему хочется, и чаще всего она не возражала против его идей. Его гонки под парусом продолжали вселять в нее тревогу, но поняв, как он любит спорт, она перестала надоедать ему своими опасениями. Если он спрашивал ее совета, она давала его, если она замечала опасную ситуацию в бизнесе, она указывала ему на нее, но никогда не пыталась возражать. Наблюдая отношения Адама с Ниной Грэхем, она усвоила, что, если ему противоречить открыто, это только прибавляет ему решимости поступить так, как он наметил.
Катринка выключила свет и лежала с открытыми глазами, глядя в темноту. Сейчас было бессмысленно пытаться помириться с Адамом. Он был слишком возбужден. Он будет сидеть в библиотеке и смотреть телевизор, а потом либо заснет там, либо пойдет в одну из спален для гостей. Следующие несколько дней они будут продолжать спорить, и никто из них не уступит своей позиции. В конце концов кто-нибудь из них объявит перемирие, скорее всего, это будет Катринка, и они попросят друг у друга прощения за то, что вспылили, помирятся, и жизнь пойдет своим чередом. А у Адама будет киностудия.
Глава 38
Рекламная брошюра представляла отель в весьма невыгодном свете. В ней не были отражены ни красота парка, ни элегантность общих залов, ни роскошь и очарование гостиничных номеров. Даже великолепное, оформленное в современном стиле казино выглядело в ней унылым и неинтересным. Того, кто нанял этого фотографа, подумала Катринка, нужно уволить, а самому фотографу запретить впредь снимать.
В действительности же отель был очаровательным. Он был построен в последней четверти девятнадцатого века, существенно реконструирован в то время, когда Довиль как курортное место был в зените своей популярности, и с тех пор несколько раз модернизировался. Еще более привлекательным делало отель то, что двадцать пять акров земли, на которой он был расположен, можно было разделить на отдельные участки и продать под индивидуальное строительство.
Сообщил Катринке о продаже отеля ее знакомый агент из «Сотби», и на обратном пути из поездки, в которую входило пребывание в Афинах, Бремен и Кап-Ферра, они с Адамом сделали остановку в Довиле. Адам сразу сказал, что отель нужно покупать, Не только цена была привлекательной, но и та прибыль, которую можно было уже в скором времени получить, продав часть земли. Катринку соблазняла возможность приобрести отель. Ей сразу же понравилось очарование Старого Света, исходившее от него, и она живо представляла себе, что она с помощью Карлоса могла бы из него сделать, И все же она колебалась.
– Что ты об этом думаешь? – спросила она Карлоса, передавая ему брошюру.
Они сидели напротив друг друга на обитых ситцем диванах в ее офисе в лондонском «Грэхеме», на антикварном столике между ними стоял поднос с чаем, сливками и булочками. Занавеси на окнах гармонировали с обивкой диванов, сервировочные столики, кресла и письменный стол имели изящно выгнутые ножки – по мебельной моде начала восемнадцатого века: на окрашенных в желтый цвет стенах с зубчатыми карнизами висели гравюры, изображающие сцены пикников и прогулок на лодках, пейзажи и греческие храмы. Можно было подумать, что это гостиная в английском загородном доме.