Наконец, она увидела его. Она вздохнула с облегчением и страхом. Он был здесь, скоро, очень скоро она поговорит с ним. Он был с друзьями, молодыми людьми.
– Вы одна, госпожа Грэхем? – спросил метрдотель по-немецки, подходя к ней и улыбаясь. – Или же к вам присоединятся друзья?
– Одна, спасибо. И если возможно, я хотела бы сесть за тот стол около стены с мальчиком и собакой, – сказала она, показывая на часть огромной фрески, которая украшала три стены зала. Чтобы подойти к своему столику, она должна была пройти мимо своего сына.
– Конечно, – сказал он.
Катринка направилась за метрдотелем через зал, устремив взор на лицо сына, желая, чтобы он взглянул на нее. И он, как будто почувствовав, что к нему взывают, посмотрел на нее как раз в тот момент, когда она проходила мимо него, и заметил ее улыбку и легкий кивок головы в знак приветствия. В его глазах появилось удивление, но только на мгновение. Затем он улыбнулся, вспомнив ее. Огромным усилием воли она повернула голову и продолжила движение к своему столику.
Он был более красив, чем он ей запомнился, или, возможно, ей так сейчас показалось. Разве матери не считают всегда, что их сыновья самые красивые на свете? И она улыбнулась себе. Нина Грэхем едва ли была ослеплена любовью к Адаму.
Во время еды Катринка старалась не смотреть на него непрерывно, ограничивая себя только мимолетными взглядами в его направлении, как бы заигрывая с ним. Она видела, как неловко и неуверенно посматривал он в ее сторону, не понимая, что от него ждут. Наконец, когда ей подали кофе, он встал и подошел к ней, слегка щелкнул каблуками и поклонился.
– Госпожа Грэхем?
– Да. А вы Кристиан Хеллер?
– Мы с вами встречались, когда это было? В Сан-Морице два года назад?
– Совершенно верно. – Они говорили по-немецки, когда встречались. – Не хотите ли присоединиться ко мне? Или у вас с друзьями какие-то планы?
К счастью, Герхард Бранд, постоянный спутник Кристиана, отсутствовал, иначе они оба были бы сейчас за ее столиком.
– Нет ничего особенного. Я с удовольствием присоединюсь к вам, если вы разрешите.
У него были изысканные манеры европейца, который получил образование в лучших школах; из отчета Поля Цейса она узнала, что он учился в «Ле Росей» в Гстааде. Много раз за долгие годы она видела его с Хеллерами до и после того, как она была им официально представлена. Но ни разу не узнала его, ни разу не возникла догадка, что он ее сын. Как это могло случиться? Непонятно. Она всегда была уверена, что мгновенно узнает своего сына, что услышит зов родной крови.
Кристиан был похож на нее, но не настолько, чтобы их родство бросалось в глаза. У него были темные волосы, светлая кожа, высокие скулы, но нос был шире, и цвет глаз больше напоминал цвет Мирека или ее отца.
– Вы здесь одна? – спросил он. Катринка кивнула.
– Только на несколько дней. – Она знала, что если не будет осторожна, то он может подумать, что она пытается его соблазнить. – Когда никто не может поехать со мной, я приезжаю одна. Я люблю кататься на лыжах. Когда-то маленькая гостиница «Золотой рог», недалеко отсюда, была моей.
– Ах, да, – сказал он, улыбаясь. – Мои родители часто водили меня туда пить чай, когда я был маленький. Иногда я захожу туда.
– Я завела эту традицию, – сказала она гордо. – Может быть, вы хотите кофе или бренди? – поинтересовалась она, так как он не проявлял никакого желания уйти, а ей хотелось задержать его.
Он предпочел и то и другое, и Катринка позвала официанта, чтобы сделать заказ, а затем, откинувшись на спинку стула, стала выяснять все, что она могла узнать о Кристиане, но не факты, которые были довольно четко изложены в отчете Цейса, а то, что он думает, что чувствует.
Из него легко было все выудить. У Катринки был на то хороший опыт, а Кристиан был молод, немного высокомерен, совершенно уверен в том, что он интересный молодой человек и каждая женщина захочет его. Она продолжала разговор в легкой манере, но без флирта, стараясь, чтобы он открыл ей гораздо больше, чем девушке, с которой хотел бы лечь в постель.
Многое из того, что Кристиан ей рассказал, она уже знала. Отец Кристиана – Курт Хеллер – был дипломатом, а элегантная жена Курта – дочерью крупного немецкого промышленника, основателя электронной фирмы, и прекрасной хозяйкой дома. В детстве Кристиан много путешествовал с ними по странам, где его отец занимал дипломатические посты, – Аргентина, Уругвай, Испания, Голландия, пока не пришло время учиться в школе. Сейчас он учится в университете, специализируется в области экономики, что должно ему открыть дорогу к высшим государственным постам или к престижной должности в одном из немецких финансовых учреждений.
– Тебе нравилось путешествовать?
Он пожал плечами:
– Я был слишком мал, чтобы оценить всю их прелесть. А в шесть лет я пошел в школу.
– Тебе там нравилось?
– Сначала я чувствовал себя одиноким, но вскоре нашел друзей.
Зачем нужно усыновлять ребенка, чтобы в таком возрасте отрывать его от себя, удивилась она.
– Я ненавидела бы школу, если бы в ней надо было еще и жить. Мне никогда не хотелось расставаться с родителями, даже когда пришло время учиться в университете.
Кристиан усмехнулся:
– Возможно, вы очень любили своих родителей. Катринка вздрогнула, пораженная его словами, а Кристиан снова усмехнулся и добавил:
– Мои слова, я вижу, слишком шокируют вас? Но то, что я сказал, ни для кого не секрет. Все знают, что я ненавижу своих родителей.
Катринка подумала, что, может быть, говоря такие вещи, молодые люди стремятся произвести эффект. Она рассмеялась.
– Ай-ай-ай, – сказала она, качая головой, – обоих или кого-то больше?
– Вы не верите мне?
– Не совсем.
– Вы поверите, когда узнаете меня получше. Или моих родителей. Поверьте мне на слово, их не так-то уж трудно возненавидеть.
– Доктор Циммерман, кажется, любил их, – сказала Катринка, упоминая это имя, чтобы увидеть его реакцию.
– Ну, это не странно. Доктор был законченным приспособленцем и отлично ладил с моими родителями. – Кристиан заметил, что Катринка побледнела, и добавил – Я надеюсь, что он не был вашим хорошим другом.
– Нет, – ответила она кратко.
– Я расстроил вас. Простите. Я полагаю, для того, кто вырос в любящей семье, трудно представить себе такое.
В его голосе звучали печаль и зрелость, и Катринка вдруг почувствовала, что их роли поменялись: она как бы стала ребенком, а он взрослым человеком. Она ожидала всего, но не предполагала, что этот молодой человек может так сильно удивить ее и так сильно взволновать.
– Совсем нетрудно представить себе такое, – сказала она твердо.
Его друзья уже ушли, но затем один из них вернулся, с легким поклоном извинился, прищелкнул при этом каблуками. Катринка предположила, что они учились вместе с Кристианом в одной школе. Молодой человек сказал, что их компания собирается пойти потанцевать и он решил спросить Кристиана, присоединится ли он к ним. Кристиан немного помедлил, взглянул на Катринку, как будто бы проверяя свои шансы. Но она улыбнулась и сказала, чтобы он шел с ними, так как намеревается рано лечь спать.
– Я встаю очень рано, чтобы покататься на лыжах, – объяснила она.
Он неохотно поднялся, поклонился и сказал, что ему доставило большое удовольствие встретиться с ней. Затем он спросил, на какой горе она будет кататься завтра.
– Гахненкам.
– Тогда, возможно, мы увидимся.
– Возможно, – согласилась она, хотя была абсолютно уверена, что если он не станет искать ее, то уж она твердо намерена найти его.
Когда она собиралась лечь спать, позвонил Марк из Сиднея, горя желанием узнать, чем вызвана ее неожиданная поездка в Кицбюэль.
– Что-то случилось? – спросил он. – Что-то случилось после того, как я уехал?