— Неужели все эти годы после смерти вашего мужа вы именно таким способом сдерживаете пыл своих поклонников? — с интересом спросил он, не двигаясь с места.
Софи начала злиться. Да этот лорд становится совершенно невыносимым!
— Поскольку они джентльмены, то мне не приходится говорить столь откровенно, как сейчас.
Айвес запрокинул голову и от души расхохотался.
— О, милая, ну почему вы так категоричны?
— Клянусь костями дьявола! — выругалась Софи, вдруг невольно воспользовавшись одним из излюбленных выражений Саймона. — Так вы уходите, милорд, или я должна позвать дворецкого, чтобы он вышвырнул вас?
— Не стоит так волноваться, миледи. Если вы действительно хотите, чтобы я ушел, я уйду. — Он улыбнулся и неожиданно поцеловал ее в кончик носа. — Все ради вашего удовольствия, милая.
Софи недоуменно смотрела вслед лорду Харрингтону и убеждала себя, что сердцебиение участилось от гнева. Но странно, что она совсем не чувствовала злости.
По правде говоря, ей было очень весело. Хотя, конечно, этот мужчина невыносим, очень самонадеян и весьма опасен для женщин с чувствительными сердцами… К коим себя, конечно, Софи не относила.
В наследующие несколько дней ее мнение о лорде Харринггоне ничуть не изменилось. Терзаемая то досадой, то удивлением, Софи начала привыкать к тому, что высокий красавец словно по волшебству оказывался рядом, когда она появлялась в обществе.
Но хуже всего было то, что Айвес наносил частые визиты, возмутительно очаровывая Фиби и Анну и приручая к себе Маркуса. Молодые люди считали его очень интересным человеком, поскольку он ненавязчиво заботился об их развлечениях.
Не удовлетворившись тем, что совершенно покорил Анну и Фиби прогулками в модном экипаже, лорд представил Маркуса самому хозяину боксерского салона на Бонд-стрит, чем доставил юноше огромное удовольствие. Айвес также пригласил на ужин в лучший ресторан Маркуса и двух его друзей.
Софи с негодованием вспомнила, что не далее как вчера он отмел все ее возражения, что делал с возмутительным постоянством, и с гордым видом сопровождал трех дам в Музей восковых фигур мадам Тюссо, а потом пригласил на чай в отель «Грильон». Девушки были очарованы его манерами, умением развеселить.
Лорд Харрингтон сделался неотъемлемой частью жизни Софи, и, к своему ужасу, она заметила, что ей это очень нравится, однако совсем не нравится, что сэр Айвес занимал ее мысли и днем и ночью. Но ни то ни другое не мешало ей с братом и сестрой счастливо наслаждаться всеми удовольствиями, которые предлагал Лондон.
Анна Ричмонд гармонично влилась в семью Грейсон. С Фиби они стали близкими подругами, а на Софи девочка смотрела как на спасительницу и страстно клялась Фиби, что готова на все ради дорогой леди Марлоу.
Отношения с Маркусом, однако, были довольно прохладными. Он вежливо терпел присутствие нового члена семьи, а Анна относилась к нему с настороженной сдержанностью.
И хотя все шло прекрасно, Софи понимала, что скоро надо будет определиться в отношении Анны. Правда, мисс Уэтерби, прислав девочке нужные веши, не делала никаких попыток изменить ситуацию. Они, конечно, возьмут Анну с собой, когда сезон закончится и семья возвратится в Корнуэлл, но как быть с мисс Уэтерби? Софи старалась даже не думать о том, что может произойти, если не решить этот вопрос, — ведь наступало время для выхода Анны в свет. За ней, несомненно, будут ухаживать молодые люди, которых привлекут и красота девушки, и ее наследство.
Дней через десять после стычки с мисс Уэтерби и Эдвардом они сидели в маленькой музыкальной комнате. Фиби и Анна занимались вышиванием, а Софи листала журнал с моделями одежды, который ей прислала модистка.
Но мысли леди Марлоу были заняты Анной. Софи неожиданно спросила:
— Почему тетя так настаивает на твоем замужестве с моим дядей? Что она выигрывает от этого?
Этот вопрос застал девушку врасплох, но, справившись с недоумением, Анна пояснила:
— Как я уже говорила, она хочет, чтобы я стала аристократкой, а ваш дядя обещал ей приличную сумму денег после нашей свадьбы. У мисс Уэтерби нет своих средств, потому что мой дедушка лишил ее наследства.
— Я все это знаю, но разве у нее нет возможности получать доход с твоих имений? — спросила Софи, подумав о том, как дядя выдаивает имение ее брата и сестры.
— Нет, она только может тратить деньги на мое содержание, и за этим тетя обращается к попечителям, которые следят за делами в имении моего отца и деда.
Необходимые для меня средства, как только попечители проверят их, направляются прямо кредиторам. Тетя Агнес получает определенную сумму на ведение домашнего хозяйства, и, как я понимаю, ей платят за заботу обо мне. А поскольку она живет вместе со мной, то не имеет расходов на собственное проживание, однако постоянно недовольна тем, что за расходами по хозяйству строго следят, проверяют все ее траты. Попечители не скупые, но должны быть уверены, что деньги тратятся на меня.
— Так кто твой законный опекун — она или попечители? — удивилась Софи.
— Попечители следят только за наследством, а тетя Агнес заботится обо мне. Отец сделал ее моей опекуншей после смерти деда, так как она была моей единственной родственницей. Он знал о мерах предосторожности, которые предпринял мой дед, чтобы оградить свое наследство от ее жадных рук, и сделал то же самое.
— А когда ты выйдешь замуж?
— Тогда мое наследство окажется в руках моего мужа. Попечительство закончится. Я уверена, тетя Агнес рассчитывала на то, что, как только ваш дядя женится и получит контроль за моим наследством, он выделит ей значительную сумму из моих денег за то, что она помогла устроить наш брак.
— Как это мерзко! — воскликнула Фиби, внимательно прислушивавшаяся к разговору. — Очень хорошо, что Софи так вовремя оказалась рядом. Мой дядя — просто чокнутый негодяй!
— Фиби! — укоризненно произнесла Софи. — Ты не должна выражаться подобным образом. Это неприлично.
— Маркус все время так говорит, да и ты тоже. Так почему мне нельзя?
— Потому что ты должна вырасти настоящей леди, а твой брат — джентльменом.
— Но вы тоже леди, а говорите, как вам нравится, — возразила Анна.
— Ты забыла об одном, — с кокетливой улыбкой ответила Софи. — Я — леди, но я также и вдова, а вдовы обладают гораздо большей свободой.
— Как бы я хотела быть вдовой! — вздохнула Анна.
Софи и Фиби громко расхохотались.
— Как тебе не стыдно! Ты еще не побыла невестой, а уже желаешь, чтобы твой бедный муж оказался в могиле.
Зная от Фиби об истории своей спасительницы, Анна взглянула на нее из-под ресниц.
— А разве вы никогда не желали смерти своему мужу?
Улыбка исчезла с лица Софи.
— Смерть моего мужа — это то, о чем я отчаянно молилась буквально с первых минут своего замужества. И когда он умер, я поверила, что моя мольба услышана.
Айвес нашел музыкальную комнату по указаниям Эмерсона и застыл на пороге. Человека, который хотел более близких отношений с этой женщиной, такие заявления из ее уст не слишком вдохновляли. Морщинка залегла у Айвеса между бровей. Конечно, лорду Харрингтону были известны слухи о смерти мужа леди Марлоу, но он выбросил их из головы.
Слова Софи, однако, заставили его задуматься. Он прежде не замечал такой суровости в ее голосе и впервые задумался об обстоятельствах смерти маркиза Марлоу.
Софи наконец заметила его и воскликнула:
— Лорд Харрингтон! О чем только Эмерсон думает, бросив вас в доме без сопровождения!
Айвес улыбнулся ей и вошел в гостиную, поклонившись всем трем дамам.
— Вы не должны винить вашего дворецкого. Он честно пытался исполнить свои обязанности, но я убедил его, что вы не будете против, если я сам найду дорогу.