Аллентон был частым гостем в доме ее мужа и по характеру весьма напоминал Гримшоу. Неожиданная новость о том, что Айвес вошел в круг самых близких приятелей Саймона, заставила Софи задуматься. Трудно поверить, что лорд Харрингтон был таким же распутным типом и что спокойно говорил об этом. Возможно, ей следует поехать к Аллентонам и самой во всем убедиться?
Софи улыбнулась.
— Решение мною еще не принято. Я слышала, что Крествью — очень красивое место. Было бы великолепно ненадолго покинуть Лондон в мае и отдохнуть за городом.
— Не думаю, что подобный отдых будет вам по душе, — заметил Айвес, и между его бровями пролегла суровая складка.
— С чего это вы взяли? — беззаботно бросила Софи. — Могу вас заверить, что я уже присутствовала на таких вечеринках.
Айвес пожал плечами и оставил эту тему. Сейчас не самое подходящее время, дабы убеждать Софи, что ей не следует ехать туда. Если он все верно понял, то это будет пьяная вакханалия и благовидный предлог для самых развратных выходок. Он был убежден, что Софи не слишком искушенная женщина, и не хотел подвергать ее каким-нибудь неприятностям. «Но что более важно, — мрачно подумал Айвес, — я не хочу, чтобы эта очаровательная умница видела меня в роли отвратительного дегенерата».
К досаде Софи, лорд Харрингтон сам прошел в музыкальную комнату, где она читала новый роман. Хозяйка дома решила, что он слишком самонадеян и его необходимо поставить на место.
Обменявшись приветствиями, Айвес сразу же заговорил о вечере в доме Аллентонов.
— Мне интересно, ты действительно решила принять это приглашение? — осторожно начал он.
— А что? — вызывающе ответила Софи. — Почему вас это так волнует?
С другой женщиной и при других обстоятельствах он повел бы себя по-иному, но несколько бессонных ночей с обильным возлиянием алкоголя и страстное желание удержать Софи как можно дальше от неприглядной стороны его жизни заставили Айвеса забыть о дипломатии.
От его улыбки у Софи потеплело на душе. Айвес быстро поднялся и заговорил:
— Потому, моя милая, что я не думаю, будто такой вечер принесет тебе удовольствие. С твоей стороны очень неблагоразумно ехать туда.
Софи чуть не задохнулась от возмущения. Он указывает ей, что делать! Какой наглец! Да как он смеет!
— Вы глупец, если думаете, что можете указывать мне, куда я могу ездить! Вы переоцениваете себя, милорд. Мои дела никак не касаются вас, и постарайтесь в будущем помнить об этом, — произнесла Софи ледяным тоном.
Айвес едва не застонал. Проклятие! Теперь ее не удержать, и он сам виноват в этом. Но все же попытался исправить положение.
— Вы неверно поняли мое намерение, леди Марлоу. Я только хотел предупредить, что вы вряд ли привыкли к подобного рода развлечениям.
— Думаю, вы забыли, милорд, что я была замужем за одним из самых распутных мужчин Англии. Поверьте, меня не удивит ничто из того, что может произойти в доме Аллентонов.
— Так вы намерены принять это приглашение? — мрачно поинтересовался он.
— Можете побиться об заклад на деньги! — с огромным удовольствием ответила Софи.
Глава 8
Погода стояла прекрасная: теплое золотое солнце, ярко-голубое небо, прозрачный воздух, напоенный ароматом роз и лилий. Софи мрачно смотрела из окна своей комнаты, и ее не радовал ни чудесный майский день, ни красивый пейзаж.
Она признала, что здорово сглупила, позволив упрямству и темпераменту руководить своим поведением. Да, она сама виновата в том, что оказалась в такой ситуации.
Приехав вчера из Лондона в поместье Аллентонов и увидев большинство гостей, Софи сразу поняла, что вечеринка, как она и боялась, действительно будет пьяным и развратным сборищем. Ее подкосило известие о том, что ожидалось прибытие Эдварда. Но наихудшим было то, что Айвес Харрингтон оказался совсем не таким человеком, каким показался ей вначале он вел себя прошлой ночью ничуть не лучше остальных, непристойно хохотал, пил без меры с Гримшоу и военным по имени Мид. Но больше всего Софи угнетало то, что он щипал и гладил по заду одну хорошенькую служанку, которая наверняка провела ночь в его постели.
Снова мелькнула мысль уехать отсюда. Большинство гостей были старыми приятелями Саймона и определенно не принадлежали к тому типу людей, с которыми ей хотелось бы возобновить знакомство.
События прошлой ночи явно говорили о том, что сегодня повторится то же самое. Софи была в опасности, так как становилась доступной для домогательств мужчин, отвратительных ей. Она должна уехать отсюда, и сейчас же. Ничто не удерживало ее здесь, ничто.., кроме Айвеса.
Внезапная острая боль пронзила сердце. Софи не могла понять, когда же лорд стал так много значить для нее, и больше была не в силах притворяться, что в его обществе испытывает только раздражение и негодование. Она полюбила Айвеса. Черт бы его побрал!
Софи не представляла, как это произошло и когда, но само его присутствие рядом сделалось жизненно необходимым. Он потихоньку разрушил оборону леди Марлоу и незаметно пробрался к ее сердцу. Теперь надо было вырвать Айвеса из этого чувствительного пространства и забыть его как можно скорее.
Софи нахмурилась. Единственный способ добиться этого — собраться с силами и выдавить жало. Она должна увидеть его с наихудшей стороны, чтобы презрение и отвращение вытеснили из сердца все нежные чувства. А это можно было сделать, только оставшись в Крествью.
Проснувшись с раскалывающейся головой и жжением во рту, Айвес больше всего желал оказаться где угодно, только бы подальше отсюда. Минута, когда Софи увидела его развлекающимся со служанкой, была самой худшей в жизни лорда. Уже достаточно мерзко было то, что Софи видела его в компании тех, кого сам Айвес считал негодяями и мерзавцами, но наблюдать, как он вел себя хуже последнего развратника…
Боль и разочарование исказили ее милое лицо. И Айвес ничего не мог поделать с этим! Он не мог выйти из игры, чтобы не спугнуть преследуемого зверя.
Лис был рядом, Айвес поклялся бы в этом. Он нисколько не сомневался в том, что взял верный след. События развивались в нужном ему направлении. Если бы только не приезд леди Марлоу!
Притворившись, что выпил гораздо больше, чем на самом деле, Айвес всю ночь играл в вист с Гримшоу, Мидом и Коулменом. Маркетт, Дьюхерст и еще несколько человек наблюдали за игрой, и, к большому удовольствию Айвеса, было упомянуто о меморандуме.
Естественно, сболтнул об этом Мид, так как совершенно опьянел. Маркетт — или это был Дьюхерст? — сказал что-то о продвижении войск Уэлсли на континенте, и Мид не устоял перед искушением поведать о секретном меморандуме, который днем положили ему на стол.
Когда Гримшоу и Коулмен стали наседать на него, чтобы узнать о содержании документа, тот только усмехался и, кроме нескольких заманчивых намеков, ничего не открыл.
Айвес был уверен, что Лис слышал это и теперь знал о существовании очень важного документа, доступ к которому имел только Мид. Оставался один вопрос: заглотит ли опытный шпион эту наживку?
Эшби вошел в спальню с серебряным подносом.
— Скажи, что ты принес мне очень крепкий и горячий кофе, много кофе, — попросил Айвес слугу.
Эшби понимающе улыбнулся.
— Похоже, прошлой ночью вы слишком много выпили, милорд?
Айвес сел и сразу же застонал. Казалось, что голова раскалывалась на кусочки.
— Да, боюсь, чересчур много. Еще несколько таких ночей — и я преждевременно состарюсь. Есть что-нибудь интересное?
— Ничего такого, но могу вам сказать, что это отвратительный дом. Здесь столько хорошеньких служанок, и большинство из них резвились с жирными мерзавцами — надеюсь, вы понимаете, о чем я. Уильям и Джон тоже ничего не обнаружили, разве что ваши друзья привезли с собой полно прислуги.
После нескольких чашек крепкого кофе Айвес почувствовал, что в состоянии подняться и одеться. Постепенно комната перестала кружиться, и он смог потихоньку умыться и привести себя в порядок.