Теперь о женщине, которая заставила страдать грозного Бонапарта.
Это – Жозефина де Богарне, вдова, мать двоих детей от первого брака, женщина нестрогого поведения и к тому же старше Наполеона на шесть лет. Будь я НАПОЛЕОНОМ, понятное дело не пирожным, не коньяком, но ИМПЕРАТОРОМ, ни за какие пирожные с коньяком близко не подошёл бы к такой вдове. Но сердце – не солдат. Не капрал. Не фельдфебель. Ему не прикажешь…
Читая письма Наполеона к Жозефине, мы видим всемогущего и овеянного славой человека зависимым, ранимым, неуверенным, вынужденным добиваться любви, хотя ему, казалось бы, достаточно пальцем пошевелить…
«Моя единственная Жозефина – вдали от тебя весь мир кажется мне пустыней, в которой я один… Ты овладела больше чем всей моей душой. Ты – единственный мой помысел; когда мне опостылевают докучные существа, называемые людьми, когда я готов проклясть жизнь, – тогда опускаю я руку на сердце: там покоится твое изображение; я смотрю на него, любовь для меня абсолютное счастье… Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Жить для Жозефины! Вот история моей жизни…
Недавно еще я думал, что горячо люблю тебя, но с тех пор как увидел вновь, чувствую, что люблю тебя еще в тысячу раз больше. Чем больше я тебя узнаю, тем больше обожаю. Это доказывает ложность мнения Ла-Брюэра, что любовь возгорается внезапно. Все в природе имеет свое развитие и различные степени роста. Ах, молю тебя, открой мне какие-нибудь твои недостатки! Будь менее прекрасна, менее любезна, менее нежна, и прежде всего – менее добра! Никогда не ревнуй и не плачь; твои слезы лишают меня разума, жгут меня. Верь мне, что теперь у меня не может быть ни одной мысли, ни одного представления, которые не принадлежали бы тебе».
Одерживая победу за победой, Наполеон пишет из военных походов:
«Если ты меня уже не любишь, то мне нечего делать на этой земле».
А что же возлюбленная и впоследствии жена? Наполеона она не любила. Замуж вышла по расчёту. Во время отлучек мужа с удовольствием ему изменяла. Жозефина стала для Бонапарта «первым Бородино». И вроде бы, поле боя осталось за императором, и вроде бы, – победитель. Но такая победа очень похожа на поражение!
Всё на сегодня, мне ещё надо сгонять в мясную лавку. Это у Пушкина «кот учёный», а у меня кот – недоученный. Он не понимает, что нельзя из-за куска мяса будить человека, щекоча его нос усами, царапая острым ногтем за ногу при этом мяукая так, словно это животное не ело ничего и никогда.
Спешно жму Вашу руку и – до следующего письма.
-15-
Приветствую Вас, Серкидон!
Так! На чём, а вернее, на ком мы остановились?.. А вот и неверно! Какой Наполеон? Никак нет, император Серкидон! Остановились мы на Пушкине. Мы с Вами припомнили учёного кота из вступления к «Руслану и Людмиле», который, как сходивший налево муж, сказки говорит.
И по сему – Пушкин.
Они познакомились благословенным летом 1925 года в Тригорском, где делами заправляла Прасковья Осипова92, соседка и закадычная приятельница Пушкина. Вокруг Прасковьи Александровны отирался целый выводок барышень, состоящий из дочерей, падчериц, племянниц… Надо ли говорить, что Александр Сергеевич наведывался в сей цветник чуть ли не ежедневно. В этом доме он встретил приехавшую погостить Анну Керн, в которую не преминул влюбиться, и был пылко влюблён в неё целый июнь. Гулял с Анной Петровной по аллеям, читал ей стихи. Из мемуаров соблазняемой:
«Вскоре мы уселись вокруг него, и он прочитал нам своих «Цыган». Впервые мы слушали эту чудную поэму, и я никогда не забуду того восторга, который охватил мою душу. Я была в упоении, как от текучих стихов этой чудной поэмы, так и от его чтения, в котором было столько музыкальности, что я истаевала от наслаждения».
Рукой было подать до наслаждений иного толка. Огонь, бушевавший в поэте, вот-вот мог перекинуться на молодую, двадцатипятилетнюю женщину, и помещица Осипова к пушкинским страстям решила отнестись по-хозяйски, а именно – не плескать ими на сторону. Посему племянницу стали собирать обратно к мужу. Анна Петровна была отправлена едва ли не в одночасье. Пушкин успел излить в неистовстве бессмертное «Я помню чудное мгновенье….», а потом писал письма.
Почитаем окончания двух из них:
92
Осипова Прасковья Александровна (1781 – 1859), псковская дворянка, хозяйка усадьбы Тригорское, близкий друг Пушкина.