«…Прощайте! Уже ночь, и ваш образ является мне, грустный и сладострастный; мне кажется, будто я вижу ваш взгляд, ваш полуоткрытый рот. Прощайте. Мне кажется, будто я у ног ваших, сжимаю их, чувствую ваши колени, я отдал бы всю кровь мою за одну минуту такой действительности. Прощайте и верьте моему бреду: он нелеп, но правдив».
«… Ваш приезд оставил во мне впечатление более сильное и более мучительное, нежели то, которое произвела некогда наша встреча у Оленина. Самое лучшее, что я могу сделать в глуши моей печальной деревни, это постараться не думать более о вас. Вы должны были бы сами желать для меня этого, если б в душе вашей была хоть капля жалости ко мне, – но ветреность всегда жестока, и вы, женщины, кружа головы, всегда бываете рады узнать, что чья-то душа страдает в честь и во славу вам. Прощайте, божественная, я бешусь, и я у ваших ног. Тысяча нежностей Ерломаю Фёдоровичу и привет г-ну Вульфу93».
Как это верно написано – «отдал бы всю кровь». Именно всю! В своих письмах к любимым, беря пример с классика, обещайте девушкам всё небо, а не полнеба, все звезды, а не только звёзды, к примеру, только Северного полушария. Не дайте заподозрить Вас в жадности!
Позвольте скупые промежуточные комментарии:
Ермолай Фёдорович – законный супруг «гения чистой красоты», полковник Керн, находившийся с Пушкиным в приятельских отношениях.
Г-н Вульф – ученик Александра Сергеевича по амурным делам. Он же сынок помещицы Осиповой. Ухаживая за Анной Керн, г-н Вульф преуспел куда больше Александра Сергеевича. Конечно, диспозиция вблизи вожделенного женского тела делала его шансы куда как предпочтительней, но всё же вспомним: «Учитель, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться».94
Всё. Остальное, связанное с увлечениями Александра Сергеевича, читайте у пушкиноведов, имя коим легион. Ядовитый Юрий Тейх по этому поводу отметился так: «Ещё и тем ты долго будешь мил,//Что тьму пушкиноведов прокормил».
Тургенев.
Объясню, почему после Александра Сергеевича – Иван Сергеевич. Он – отъявленный пушкиновед. Именно к нему обратилась дочь Пушкина – Наталья Меренберг95 с просьбой подготовить к печати письма отца, адресованные матери, Н.Н. Гончаровой-Пушкиной.
Польщённый Тургенев писал: «Я считаю избрание меня дочерью Пушкина в издатели этих писем одним из почетнейших фактов моей литературной карьеры. Быть может, до некоторой степени заслужил это доверие моим глубоким благоговением перед памятью ее родителя, учеником которого я считал себя с «младых ногтей» и считаю до сих пор…».
Поведаю Вам о «чудном мгновенье» Тургенева, которое длилось сорок лет… Осень 1843 года. В Петербурге гастролировала Итальянская опера, и столичный бомонд потянулся к Мельпомене. В «Севильском цирюльнике» плутовку Розину пела французская певица испанского происхождения, молодая и страстная – Полина Виардо96. Как и отцу принца датского, яд был влит русскому барину в уши…
О том, что случилось далее, читаем у Василия Розанова:97«Чувство Тургенева вспыхнуло к лицу, глазам, волосам, голосу, манерам, улыбке, фигуре, корпусу, к крови и нервам… к цвету и запаху её».
За последующие, освещённые и освящённые этой любовью, годы жизни Иван Сергеевич написал идолу своему около пятисот писем, и о любви, и о том, о сём. Но в каждом его письме живёт обожание, то явно, то подспудно, то зримо, то незримо.
«Я ходил сегодня взглянуть на дом, где впервые семь лет тому назад имел счастье говорить с вами. Дом этот находится на Невском, напротив Александринского театра; ваша квартира была на самом углу, – помните ли вы? Во всей моей жизни нет воспоминаний более дорогих, чем те, которые относятся к вам…Мне приятно ощущать в себе после семи лет всё то же глубокое, истинное, неизменное чувство, посвящённое вам; сознание это действует на меня благодетельно и проникновенно, как яркий луч солнца; видно, мне суждено счастье, если я заслужил, чтобы отблеск вашей жизни смешивался с моей! Пока живу, буду стараться быть достойным такого счастья; я стал уважать себя с тех пор, как ношу в себе это сокровище. Вы знаете, – то, что я вам говорю, правда, насколько может быть правдиво человеческое слово… Надеюсь, что вам доставит некоторое удовольствие чтение этих строк… а теперь позвольте мне упасть к вашим ногам».
«Я не могу жить вдали от вас, я должен чувствовать вашу близость, наслаждаться ею. День, когда мне не светили ваши глаза, – день потерянный».
«Дорогая моя, хорошая m-me Виардо, theuerste, lieb ste, beste Frau, как вы поживаете? Дебютировали ли вы уже? Часто ли думаете обо мне? Нет дня, когда дорогое мне воспоминание о вас не приходило бы на ум сотни раз; нет ночи, когда бы я не видел вас во сне. Теперь, в разлуке, я чувствую больше, чем когда-либо, силу уз, скрепляющих меня с вами и с вашей семьёй; я счастлив тем, что пользуюсь вашей симпатией, и грустен оттого, что так далёк от вас! Прошу небо послать мне терпения и не слишком отдалять того, тысячу раз благословляемого заранее момента, когда я вас снова увижу!»
94
Несколько изменённая строчка из стихотворения Е.М.Винокурова.
Винокуров Евгений Михайлович (1925 – 1993), поэт.
97
Розанов Василий Васильевич (1856 – 1919), религиозный философ, литературный критик и публицист.