Величественными силуэтами многие города,
Даже такие, которые втайне на ночь сменяют имя,
Только с Парижем этого не случается никогда.
26 апреля 2012
* * *
Вот мифический образ Эллады:
Вечно солнечна синева,
Непременно белы колоннады.
Изумрудны листва и трава...
Музы важно бредут по аллеям,
А вакханки всё пьянствуют... Вот –
«Люди как боги?» Скорее,
С точностью до наоборот,
Гомеру с Овидием будет
Ещё чего поизобретать:
Ну, кто – олимпийцы? Да люди,
Какими хотели бы стать,
Вот я до сих пор не знаю,
Ну скажите, кто этот Зевс?
Так ведь, вроде двойник Менелая –
Средненький базилевс.
Титанов, гигантов и прочих
Затолкал он, будто бы, в ад,
Только люди и ныне уж очень
Хтонически вы-гля-дят...
А поэт бесшабашный – Ницше
Вдруг решил, что он – полубог,
Но Апполона и Диониса
Соединить даже Ницше не смог...
(Зря что ль Ницше рифмуется с нищим
Ну, как – всякий, кто верит судьбе!)
И всё крохи эллинства ищем
Мы зачем-то и ныне в себе.
27 апреля 2012
МЕЛОЧИ ЖИЗНИ
Перебирать как бусины минуты
День состоит из них, да не совсем
Ведь в нём запутываются как будто
Десятки никому не нужных тем
Лежащих в беспорядке беспричинно
Как на столе не слишком-то пустом...
И выбрать ту, где промелькнёт машина
Под радугой, как под цветным мостом
Перебирать, ухватывать мгновенья
Заткнув часов невидимую течь
Чтоб как-то избежать осуществленья
Каких-то никому не нужных встреч
Так, чтобы тень осталась только тенью
И разве доказательства нужны
Что вспыхнувшим сиреневым цветеньем
Все мелочи опять отменены
30 апреля 2012
КУКУШКА
Мокрые подснежники в тумане
И первоапрельское враньё.
Год уже устал от опозданий,
А кукушка шалая заранее
Что-то про июнь твердит своё,
Звук из зимних вызволив молчаний
Так, что целый лес из-за неё
Сразу быть пустым перестаёт.
Посвист мелких пташек в ветре тает –
Ей же дела нет до мелюзги,
Пусть их по кустам весна мотает,
А она своё «ку-ку» катает,
Тщательно и с важностью считает
Да не годы наши, а шаги,
Белок перечесть не упускает
И скворцов, прибывших в каждой стае,
И в воде утиные круги...
Быть служанкой Времени ей лестно,
Ведь её не просто для красы
Часовщик какой-то неизвестный
Поместил в старинные часы.
Там она надёжно и бессонно,
Прослужила чуть не пять веков...
Только вот мобильным телефонам
Я бы выдал крики петухов!
1 мая 2012
ЭЛЕГИЯ НА ДВЕ ТЕНИ
1.
Дельвиг аккуратно закрыл за собою дверь,
и был таков...
Пущина царь на кудыкину гору сплавил,
Снова куда-то за море везучий уплыл Горчаков,
И Пушкин словно вопреки всем сплетням и славе
Беседует с жёстким, но умным царём...
А вот длинный стол, за которым когда-то Державин –
И сегодня стоит этот стол в лицейском зале пустом...
Тот же самый зал,
Что – на репинской динамичной картине –
Представить его пустым я бы не смог:
И стены, и кресла сберегают поныне
Мальчишеский голос когда-то парадных строк.
Но ты не спеша пройди по аллее
(Только, пожалуйста, не спеши!)
И – по выщербленной лестнице на второй этаж Лицея
В тот зал, где сегодня и впрямь ни души...
2.
Все разговоры, которыми
Набита когда-то была эта комната,
Улетели вслед за кем-то, за мной, за тобой...
А вот где стояло старое кресло –
Так же ясно помнится,
Как тот граммофон расписной
С огромной медной трубой:
«Доро-огой длинною». А что было на другой
Стороне той шеллачной пластинки – не знаю,
Наверное, тоже какой-нибудь вздор,
И всё же, чего бы он ни касался,
Очень важным тогда казался
Любой разговор...
В нём мерцало нечто не меньшее, чем судьба,