Осталась та же суть?
Не принимай всерьёз
Карикатурный вид «правительственных зданий»,
И вместо тополей нелепый ряд берёз...
Подробности долой! Ведь всё, что облетело:
Лепнина и года – касается не нас,
И лица с этих фоток, рваных, пожелтелых
Давно совсем не те, не здесь и не сейчас...
Понять попробуй сам, что мысль крутя задаром,
Ты просто совместить пытался с дымом дым...
И что нелепость вся не в том, что стал ты старым
А в том, что всё равно остался молодым.
17 мая 2012
* * *
Александру Бирштейну
«...Мой полинялый балаган...»
А. Блок
И дождик. И жёлтые фары горят,
И снова спектакль окончен.
Мой кукольный, мой несерьёзный театр
Таскает потёртый фургончик.
Когда по асфальту, когда по пустой
Забытой дорожке булыжной
Под нудный аккомпанемент дождевой
И в толще жары неподвижной.
Пора останавливаться и чинить
Обрывки былых декораций,
Но не потерять путеводную нить
И главное – не запинаться.
А куклы стары. И устала рука,
И вышел из моды актёрский...
Но надо давать представленья, пока
Есть силы и... зрителей горстки.
2 июня 2012
В ГЛУШИ
(Чёрный Перигор)
Далеко от Парижа и от блеска Прованса –
Речка. Рощи орешника. Пусто кругом....
А над светлой Луарой дворцы Ренессанса
Вырастают стремительно – гриб за грибом!
На Европу свалился смурной хитроватый
Тот пролог перемен – тот шестнадцатый век
И поэтами, и чудесами богатый,
Сумасшествием войн и разливами рек.
От ножей и от ложек весёлого звона
Трясся пышный Шамбор:
На бескрайнем столе –
Пир горой! Трое суток смеются бессонно
Два Франциска:
Король и шутник мэтр Рабле!
Над размахом Луары дворцы Ренессанса
Так, шутя, вырастают – как гриб за грибом,..
А вот здешней глуши и топор не касался,
Было всё как сегодня, пустынно кругом:
Холм. На нём – стратегическая нелепость –
Разве только строители объяснить бы смогли,
Как в шестнадцатом веке тут выросла крепость,
Распоследняя крепость Французской земли?!
Ну, и кто с кем сражался? Какой обороны
Здесь потребовал, или охраны какой,
Известняк этих стен, где одни лишь вороны
Так ревниво следят, чтоб роскошный покой
Трав, кустов и деревьев никто не нарушил,
Где багульник глухой, да шиповник цветёт...
...
Может, селятся чьи-то бездомные души
В этом богом забытом краю, где-то под
Известковой стеной, по верхам раскрошённой,
На безвестных холмах, словом чёрт знает где,
И не войском, а парой кафе осаждённой –
Слышен звон не мечей, алебард и тэ. дэ. –
Вроде, вилки с ножами звенят деловито?
Или эхо – вперёд на полтысячи лет?
Где-то что-то разбито, а что-то забыто,
Время в травах затеряно... Ну и – привет!,
Ведь в начале звенящего зеленью лета –
Тут не вилки звучат, а сама тишина...
И поныне над речкой, в молчанье рассвета
Только фыркающая лошадь, как эхо, слышна...
2 июня 2012
* * *
Пешком по леcу – на скорости хоть до нашей эры,
Хоть восемнадцатого века:
Вот и кажется огромным этот квадрат,
В котором поместились три деревни
Ручей, бегущий в невидимую реку,
Да пара церквей...
И тишину усиливают то
Голоса лягушек, то звоны цикад.
Как в лесу уместилась в какие-то три часа
Бесконечность разных пейзажей?
На таком-то малом пространстве?
Где шаги предлагают много больше картин, чем конь или велосипед?
А уж если глядишь с самолёта взлетающего – то странно даже:
Точка «А», точка «Б», а между ними и вовсе ничего нет!
Так, вместился бал Воланда
В ювелиршину пятикомнатную квартирку...
Банально, что истинное пространство
Только пешему человеку дано,
Что полёт проделывает во времени
Вовсе ненужную дырку:
Точка А, точка Б...
Что и где?... Да не всё ли равно?
А за лесом осёл заорал... До чего ж непохоже