У самого уха прогремело: «Лезь на дерево!» Я оглянулась и увидела, что гномы уже расселись на ветках, как птицы. Даже Гэндальф, на что он был явно немолод, забрался на верхушку сосны. Маг, черт побери. Подбежав к ближайшему дереву и подпрыгнув, я повисла беспомощной сосиской. Как же это неловко — быть убитым потому, что в отличие от того же седого старичка Балина не смог подтянуться до первой ветки…
— Леди! Мы вам поможем! — и меня подняли две пары сильных рук. Кили и Фили.
Дальше ветки не так отставали друг от друга, поэтому я справилась и сама. Меня пропустили вперед, почти на самый верх, а братья устроились чуть ниже, чтобы крона не закрывала обзор. Куда делся Торин, я не поняла, зато осознала, что мы находились на краю обрыва. Нет, орлы и все такое… но как-то становилось не по себе.
Волколаки, добежавшие до наших импровизированных укрытий, завыли. Их было так много, что они кишели перед глазами. Урчали, пытались зацепиться за ветки, царапались… И тут появился он. Белый орк с металлическим крюком вместо руки, верхом на волколаке-альбиносе.
Он осклабился, что-то с пафосом сказал своим. Возможно, речь была обращена и к нам тоже, но… я лично не поняла ни слова. Потом, также не переходя на общее наречие, орк отдал приказ, наверняка сводящийся к «убить их». Волколаки повторили попытку осады. Теперь они прыгали выше, и хоть меня непосредственно это не касалось: до меня им точно было не дотянуться, — душили опасения за других. Эволюционировав в кратчайшие сроки, волколаки уяснили, что лучше попытаться выкорчевать деревья, чем прыгать и кусать ветки. Через какое-то время им удалось, и первая сосна упала на соседку. Дальше все попадало как в домино. Цепная реакция кончилась на нашем дереве. Теперь не было ни клочка свободного места, и когда нас уже окончательно зажало, Гэндальф швырнул в волколаков горящую шишку.
Огонь сделал свое дело на нашей стороне — отогнал орков и волколаков, — но вспыхнувший пожар внизу, очевидно, подпалил и корни сосны. Дерево накренилось, многие не удержались в сидячем положении и теперь цеплялись за сучья, чтобы не свалиться в пропасть. Кололись иголки, но я мужественно держалась за макушку. Если полечу — меня уже никто не подхватит. Пристально следить за остальными сил не было, но то, что Торин двинулся навстречу Азогу, сперва остолбеневшего от столь безумного порыва, от глаз не укрылось.
Я закрыла глаза. Нащупала эфес кинжала. В себе нашарила намек на отвагу. Когда вновь открыла глаза — Торин лежал на земле, а Бильбо спускался по стволу. Хватаясь за любой выступ, я двинулась за хоббитом. Внутренности скручивало, все холодело. Я. Иду. Защищать. Короля.
Волколак-альбинос, на котором восседал улыбающийся Азог, схватил Оукеншильда поперек туловища и отбросил на камни. Мелькнула шальная мысль, что после такого не живут. По невероятной причине главарь потерял интерес к Торину, а другой орк нарочито медленно шел к «королю под Горой» — давал время Бильбо сбить его с ног. Я в это время вытащила клинок из ножен, закрывая гнома от вновь опешившего Азога.
Сцена была трагично-комичная. Потерявший сознание гном, размахивающий кинжалом как сачком для бабочек хоббит, я с дрожащими руками и… орки. Много орков. И они напали. Я выставила оружие вперед, не заботясь о блоке или чем-то еще, но волколак налетел на клинок, вспоровший ему шею, и свалился рядом с Торином. Пока орк-наездник не вылез из-под туши, я, навалившись всем телом, проткнула ему грудь. Кинжал вошел легко, словно и не было доспехов… Орк захрипел, и его глаза остекленели. Конечно, это все было не благодаря моему мастерству, но как минимум значило, что убить меня могут не с первой попытки.
Второго орка я задела, пытаясь отвлечь от бедняги Бильбо, и вдвоем с хоббитом нам удалось затыкать врага. А дальше подоспела подмога в виде гномов. Азог, до этого игнорировавший битву, вышел из тени. Мистер Бэггинс размахнулся, но удар нанести не успел — волколак-альбинос прихватил его зубами, откидывая в сторону, как тряпичную куклу. Я встала спиной к королю: «Ты не убьешь его!» — крикнула орку. Азог понял меня и вернул, коверкая звуки: «А кто мне помешает, ты?»
Торин говорил, что у меня из оружия есть «только слова». Но даже за малое время пребывания в Средиземье я научилась ими пользоваться. Теперь это не было пустым сотрясанием воздуха…
— Ты тот, кто развяжет великую битву,
Желая богатства далекой Горы.
Ты тот, по кому не сложат молитву,
Кому не поклонятся наши миры.
Имя твое опорочено тьмою,
Давно позабытое в крае родном.
Убьет тебя ненависть лютой зимою,
И будешь лежать, закованный льдом.
Мой голос грохотал над воем волколаков, над треском пожара, я ощущала силу произнесенных слов. Что самое поразительное… я не выдумывала «предсказание». Оно само лилось из уст, и я служила лишь сосудом для передачи. Многие орки свалились в припадке на землю, закрывая уродливые уши кривыми пальцами. Даже Азог морщился, пока я говорила, и не мог двинуться с места. Что-то тут творилось странное… магическое.
И тогда прилетели орлы.
Комментарий к Глава шестая. Магии становится больше
Во-первых, автор извиняется за долгое отсутствие проды и благодарит всех за ожидание.
Во-вторых, автор не пишет стихи, но тут что-то понесло. Больше не будет :))
========== Глава седьмая. Немного романтики ==========
Орлы были поистине огромны, и в их цепких когтях мог уместиться полноценный гном. Но вначале отряд их не слишком волновал: они лишь подхватили и унесли тех, кто не кинулся биться с орками и едва держался на ветвях горящей сосны. Главной целью были как раз нападавшие — волколаков орлы скидывали с обрыва или швыряли прямо в эпицентр пожара; орков, недобитых гномами, постигала похожая участь. Вокруг царил хаос, визжали от страха и боли орки, трусливо выли волколаки, и горделиво летали орлы.
Азог был вынужден отступить, но чтоб меня это порадовало. «Ниэнор!» — крикнул Бильбо, который был не в курсе, что нас спасают, а не собираются съесть. Конечно, когда тебя поднимает птица, размером не уступающая какому-нибудь новорожденному дракону, впадешь в панику! Впрочем, крик мистера Бэггинса напомнил мне, что неплохо было бы захватить с собой оружие вспыльчивого короля.
Я наклонилась, чтобы подобрать меч, и тут Торин приоткрыл глаза. Не думаю, что он действительно пришел в сознание, и, находясь в каком-то бреду, угасающим голосом произнес: «Благодарю вас, леди». Времени удивляться не было — как раз в эту секунду орел соизволил забрать гнома. Вскоре подошла и моя очередь. Лететь в когтях, словно в клетке, было не очень-то комфортно, но зато можно было рассматривать пейзаж внизу. Конечно, ночь сделала свое дело, и восхититься красотами Средиземья в полной мере я была не в состоянии, но кое-что различала.
Когда нас «высадили» на горном уступе, уже наступило утро. Тогда я прочувствовала, как хотела есть и спать. От нервов и перенапряжения уже который час болела голова. Все просто превосходно складывалась… да, разумеется, я ведь подписалась на простую прогулку от Хоббитании до Одинокой Горы и обратно. Торина опустили первым, за ним — Гэндальфа и почти одновременно нас с Бильбо. Последний трясся то ли от страха быть съеденным, то ли от пережитой ночи в полете.
Волшебник поспешил к королю, встал перед ним на колени и зашептал не иначе как заклинание. Мы с хоббитом боялись подойти ближе и топтались вместе с остальными членами отряда.
— Все в порядке, — наконец раздался радостный голос мага. — Он здесь.
Оукеншильд завозился, вставая:
— Ты! — обратился он к Бильбо, нахмурив брови. — Куда ты полез?!
В тот момент мистер Бэггинс выглядел жалко: он не понимал, в чем провинился, и весь сжался. Я ободряюще коснулась его ладони. Ну же, Торин, не будь ледышкой!
— Ведь мог погибнуть! — продолжил «король под Горой», а хоббит искал поддержки у прочих гномов, беззвучно открывая рот и, очевидно, не зная, что ответить. Признаться, я бы тоже испугалась разгневанного Торина, если бы не помнила продолжение его речи.