Когда все искупались, привели себя в относительный порядок и подсохли, мы направились в сторону дома Беорна. Встреча с огромным медведем-оборотнем, ммм… просто мечта. Разумеется, это было лучше пауков или орков, но я бы предпочла обойтись без знакомства с ним. Нельзя просто тихонько переночевать, а потом уйти, не привлекая внимания?
— Гэндальф сказал, что хозяин дома меняет шкуры, — Бильбо повернулся ко мне, и брызги от его не до конца высохших кудряшек попали на лицо, — но он же не простой меховщик, верно?
Мой кивок должен был подтвердить догадки хоббита.
— И конечно же, все не закончится простыми дружескими посиделками? — продолжил мистер Бэггинс. — В нашем приключении вообще ничего просто не бывает, я заметил.
— Он друг, — только и ответила я, потому что на меня в кои-то веки обратил внимание Торин, шедший впереди. Гном обернулся через плечо, окинул взглядом весь отряд, потом остановил его на мне, и синхронно с этим прозвучал гадкий вой волколаков.
Я восхваляла небеса, что мы неслись по долине, а не по лесной чаще, но клинок, отныне висевший на поясе, бил по ногам, затрудняя движения. Мне казалось, что орки нагоняли нас с поразительной скоростью и вскоре какой-нибудь волколак должен был вцепиться мне в лодыжку. Но отчего-то погоня все время оставалась позади. Мы выбежали на поле, усеянное цветами, и устремились дальше, к пасеке. Мелькало розовое полотно клевера — черт, я помнила, что это был клевер, — жужжали пчелы, а могучие дубы даже не собирались приближаться. На «финишной прямой» Гэндальф крикнул: «Скорее!» — и отряд припустил с новой силой.
Наверное, судьба меня недолюбливала, потому что в принципе не имея проблем с координацией движения, я внезапно запнулась о какой-то торчащий корень, когда мы пересекли границу дубовой рощи. Поскольку мы с Бильбо замыкали «забег», никто не заметил, что я растянулась на тропинке, скорее всего исцарапав лицо. Я вскочила на ноги практически мгновенно, но и секундной проволочки оказалось слишком много: орки уже высыпали на пасеку. Они мчались с криками, и тогда повторилось то же самое, что и около прохода к Ривенделлу. Стоило орку взглянуть на меня, и я поняла, что тело меня больше не слушается. Я застыла посередине дорожки и словно со стороны наблюдала, как из-за горизонта появляется бледный Азог на белом волколаке. Ситуация напоминала приближение волн цунами, когда тебе нужно сматываться, а ты стоишь, завороженный силой природы… Меня била мелкая дрожь. Мир вокруг переставал казаться реальным, и я начала проваливаться в пелену забытья. Последние шаги до меня орки делали уже размытыми пятнами…
Когда я почти потеряла сознание, другое — очень большое — черное пятно закрыло от меня весь луг. И тут же я будто вынырнула из воды, чуть не задохнувшись. Мир вновь приобрел четкие очертания, звуки и запахи. «Черное пятно» было самым настоящим громадным медведем с блестящей черной шерстью. Беорн выглядел еще крупнее, чем я думала: его габаритов хватало, чтобы закрыть весь проход между дубами. Пришлось быстро распрощаться с размышлениями — орки все еще существовали «по ту сторону медведя». Я мотнула головой, услышав испуганные крики гномов, и бросилась вглубь рощи.
Меня встретили извинениями — особенно корил себя Бильбо, что не углядел мое падение, — и Гэндальфу пришлось напоминать, что лучше было бы поспешить укрыться в доме. Мы вновь побежали, потому как медвежий рев и боевые кличи орков не являлись хорошим знаком. Когда я услышала визг волколаков, не стерпела и обернулась на бегу (теперь падать было не так опасно).
Пасека, насколько я могла ее видеть сквозь дубовую рощу, опустела. Ни врагов, ни громадного черного медведя с блестящей шерстью. Наверное, передовой отряд орков был невелик, и Беорн погнал их обратно… что же, раз даже Азог не спешил связываться с оборотнем, значит, нас ждало несколько дней спокойствия.
Я притормозила, восстанавливая дыхание. Вот же черт — гномы были старше меня во много раз, но выносливостью обладали просто невиданной. Если мне уже хотелось лечь, притворяясь мертвой, то даже Бомбур (которого я бы не смогла обнять, такой он был упитанный) выглядел бодрее. Что уж говорить о Фили и Кили или Торине. «Надеюсь, они не сунутся сюда больше», — простонал Бильбо. Я готова была подписаться под его словами. Какая жалость, что гадостные орки будут преследовать отряд до самой Одинокой Горы…
Наконец, мы добрались до высоких и широких ворот, которые пришлось открывать всей компанией. За ними был сад и деревянные постройки, которые на удивление не вязались с внушительным забором. Возможно, дело было в том, что Беорн в облике медведя не оставался в доме.
Впрочем, мы приблизились к строениям, и они уже не показались скромными лачугами — я едва доставала макушкой до нижнего края оконной рамы. Что-то в месте, обустроенном оборотнем, напоминало Хоббитанию: благоухающие цветники, грядки и плодоносные деревья. Велико было искушение сорвать с ветки яблоко или выдернуть морковку, которую я узнала по «вершку», но брать что-либо во владениях у того, кто, во-первых, только что спас твою шкуру от недружелюбно настроенных орков, а во-вторых, мог раздавить тебя и не заметить, было жутко неосмотрительно.
— Кто это был там, в роще? — спросил кто-то из гномов, пока отряд осматривался.
— Беорн, — ответила я. Все зашептались.
— Превосходно, — процедил Торин.
— Он спас нас от орков! — напомнила я, чувствуя обиду за хозяина угодья. — Он последний истинный друг на пути к Горе!
— Леди права, — сказал Гэндальф. — Беорн не причинит вреда, Торин. А теперь зайдемте в дом.
В основное строение мы все же не пошли, а разместились в сарае. Несмотря на то, что рядом находились стойла для лошадей и свободно перемещались козы, пахло здесь почти что приятно: сеном и лишь немного мускусом. Нигде не висела паутина, не лежала пыль, и в общем было очень уютно.
Животные не обратили внимания на наше вторжение, и поэтому гномы стали устраиваться на сене: постелили плащи, впервые сняв оружие с поясов, и легли, закуривая. Я отправилась на разведку и обнаружила в углу сарая бочку с водой и рядом кадушку. Вот мой шанс помыться с комфортом!
— Что случилось на пасеке? — мои радужные мечты были нагло испорчены голосом Короля под Горой.
Он был без плаща, кольчуги, наручей и перевязи для меча. Домашний монарх в количестве одной штуки. Умеет колоть дрова, ест много, но без разбору, к горшку приучен, иногда выражается на своем языке. Неприхотлив, но если его совсем запустить, может прожигать взглядом.
Я не знала, что случалось тогда, когда на меня смотрел орк. И ведь странно, когда мы с ними бились, я могла двигаться и махать мечом… Магия, не иначе. Вряд ли бы гнома устроил такой ответ, но он вообще не стал дожидаться, пока я рожу нечто удобоваримое.
— Если что случится еще раз, — сказал Торин, и я почувствовала себя нашкодившим щенком, — ты не молчишь! Поняла?
Мне было обидно, что попытки не подвергнуть отряд излишней опасности были гнусно проигнорированы. Как я могла кричать, если компания бежала к спасительным воротам дома Беорна? Да и, признаться, даже если бы хотела позвать на помощь… не смогла бы и рта раскрыть. Меня передернуло от воспоминаний о преследователях.
Оукеншильд скрестил руки на груди, привалившись к грубым доскам стены. Явно ждал какого-то ответа, а я феерически тупила и пялилась на сапоги. Впрочем, терпение не было главной добродетелью гнома, и он, разочарованно вздохнув, ушел к остальным. А я сползла на пол, размазывая навернувшиеся слезы.
Через какое-то время компания, очевидно, забеспокоилась по поводу моего отсутствия, и первым разузнать обстановку отправили Бильбо. Благо, к тому моменту я привела себя в относительный порядок.
— Ниэнор, что ты тут делаешь?
— Я… да вот… умывалась.