— Одна птичка донесла до меня, что Дракон вырвется из Горы и разрушит Озерный город, — продолжая вертеть кружку, произнес Бард. — Поэтому лично мне поход кажется глупой затеей. Но если уж этого никак не избежать, то необходимо увести оттуда людей. Как можно скорее.
— Мой дворец не сможет вместить всех, — ответил Трандуил с довольно искренним сожалением. — Пожалуй, лишь женщин, стариков и детей.
— Если не остановить вражеское войско сейчас, тьма распространится по Средиземью гораздо быстрее. Неужели, Ваше Величество, вы не замечали изменений в Лихолесье? Зараза в нем привлекает пауков, — сказала я. — Пока что вам удается ее сдерживать. Нам просто необходимо принять бой!
— Я знаю это без тебя, волшебница. Поэтому эльфы займут Эсгарот, как только ваш отряд отплывет к Горе.
После непродолжительных обсуждений сошлись на том, что эльфы выдадут мужчинам из Озерного города более качественное вооружение и защиту, а также устроят что-то вроде тренировочных лагерей. Бургомистра решено было сплавить во дворец Трандуила, чтобы не мешался под ногами. Трейн с Гэндальфом должны были оставаться в Эсгароте до прихода Дейна и там вести с ним переговоры. Бард обещал, используя свое умение общаться с птицами, подменить ворона, которого Торин отправит Дейну.
В наши с Бильбо задачи входило не подпускать Оукеншильда к окнам и всячески пытаться вернуть ему рассудок в случае чего. Ну и лично хоббит должен был прятать у себя Аркенстон. Я совершенно не была уверена, что вручи мы его Торину, тот мгновенно прозреет. Скорее уж запрется в одном из залов, залезет вместе с камнем в сундук с сокровищами и оттуда будет шипеть: «Моя прелес-сть», — если его побеспокоят.
Во второй раз в ратушу нас впустили благодаря Барду, а там, как выяснилось, никто и не заметил нашего отсутствия. Я не надеялась, что простому люду будет не плевать, кто из отряда Короля под Горой доживет до конца пира, но и сами гномы не беспокоились. Кили было явно не до того, и лучник едва успел воспрепятствовать эпичному падению младшего из братьев после умопомрачительно нелепого танцевального па. Старший обнаружился за столом. Храпящим. Усадив рядом Кили, Бард многозначительно хмыкнул и удалился восвояси. Да, можно я тоже уйду? Заварю чай…
Пользуясь всеобщим состоянием легкого (и не очень) подпития, я свистнула тарелки с пирожками, и мы с Бильбо устроились около приоткрытого окна. Задохнуться там было гораздо труднее: даже относительно свежий воздух с набережной был в разы приятнее запаха алкоголя. Когда последний пирожок был съеден, к мистеру Бэггинсу неожиданно подошла маленькая кучерявая девочка и, милейшим образом картавя, попросила «дяденьку» сплясать с ней. «Дяденька» поднял на меня глаза, мол, не умру ли я со скуки, пока он отлучится на несколько минут. Умирать я не планировала — по крайней мере, так.
Девочка захлопала в ладоши, а потом сказала, что Бильбо — первый, кто согласился. Тогда он, добрейшей души че… (черт, не человек он, не человек) хоббит, пообещал танцевать с ней, пока ей не надоест. Это все напомнило мне школьные дискотеки, когда все под нудную мелодию переминаются с ноги на ногу по парам, а ты — матерь сорока кошек, повелительница «не таких как все», глава института женского одиночества — сидишь на скамейке. Конечно, я бы и сама отказалась, позови меня какой-нибудь пьянчуга… Но в моем обществе никто не был заинтересован.
С горя взяла с подноса бокал вина, оказавшегося кислятиной на вкус, из принципа выпила и принялась уныло разглядывать дома напротив. Музыка сменялась, тосты людей звучали все громче и неразборчивей, а Бильбо не торопился что-то почтить меня своим вниманием. Я бы с радостью перекинулась парой фраз с братьями, но те и не думали просыпаться.
— Как тебе праздник?
Голос за спиной заставил меня дернуться… и что-то пролилось прямо на плащ. Хвала небесам, я его не снимала, да и по правде сказать, думала проходить в нем до конца вечера. Впрочем, инцидент смешал все карты. Я обернулась к Торину, который совсем не походил на пьяного:
— Мой верный спутник меня покинул, — и кивком головы указала на отплясывавшего Бильбо.
— Мой собеседник — тоже, — улыбнулся Король. Как я успела заметить, бургомистр спал лицом в тарелке.
— А в таком виде он мне нравится больше! — я рассмеялась и после некоторой заминки расстегнула плащ, который тут же сполз на пол.
Удивительно, но, вопреки всяческим канонам, не раздалось восхищенных ахов-вздохов, клевавшие носом гости не повскакивали с лавок, а единственным зрителем моего мини-представления являлся Торин. А он, в свою очередь, поставил пустой кубок на стол и, заведя одну руку за спину, протянул мне другую ладонью вверх:
— Возможно, леди согласится подарить мне один танец?
Я колебалась буквально секунду, прежде чем согласиться, и решающим пунктом «за» являлось то, что пьяные гости не замечали ничего дальше своих кружек или тарелок. Мы присоединились к танцующим, и Торин сказал, обнимая меня за талию:
— Я поведу.
Сначала мы честно подражали остальным парам. Я хлопала в ладоши, когда это делали все прочие девушки, и смеясь, позволяла себя кружить. Под конец я даже выучила несколько движений, но потом музыка сменилась на более медленную и лиричную. Садиться на лавку было уже как-то не комильфо, поэтому я церемонно сделала неглубокий реверанс в ответ на вытянутую руку — танцы продолжились.
Пожалуй, по законам целомудренных отношений нас разделяло слишком мало сантиметров, да и движения в целом напоминали классические медленные танцы на школьных дискотеках, когда шаги под музыку разбавляются редкими поворотами. Мне было наплевать, что изображали другие, и я только надеялась, что Бильбо не станет упрекать меня в каком-то мнимом разврате. Потому что тогда самым главным в мире являлся меховой жилет, к которому я прижалась щекой. Широкая королевская ладонь грела спину через платье, было тепло и уютно.
— Тебе идет быть такой, — Торин произнес это мне на ухо, понизив голос, и от его тембра у меня по всей коже побежали мурашки.
Я потратила какое-то время на нечленораздельное смущенное бормотание, но все же ответила: «Благодарю».
С третьего танца, как и со всего пиршества, мы сбежали, признавая, что перепрыгивать с лодки на лодку, чтобы добраться до противоположного берега, а затем легкомысленно целоваться на мосту — увлекательнее всяких там па.
Мы вернулись в дом, где уже кто-то похрапывал на втором этаже, раньше полуночи и, чтобы не сразу расходиться по комнатам, уселись в столовой.
— Мне не нравится этот Бард, — сказал Торин. — Он кажется чересчур изворотливым, это не подобает честному человеку. Я прожил достаточно среди людей, чтобы начать разбираться в них, и поэтому прошу тебя держаться от Барда подальше.
Отряд все равно должен был скоро покинуть спокойный Озерный город, так что я ничего не теряла, не общаясь с Бардом. А уже там, в пещере Смога, мне придется скрывать от Торина очень многое, вне зависимости от встреч с лучником. И помимо Барда — с Гэндальфом, Трандуилом и Трейном.
— Хорошо, — я кивнула, — если ты считаешь его ненадежным.
— К сожалению, бургомистра я считаю еще менее надежным, но иначе как просить у него помощи мы поступить не можем.
Уже у самых спален Торин коротко поцеловал меня и пожелал спокойной ночи. Я не настаивала на продолжении и у себя в комнате с радостью стащила платье, расплела волосы и кое-как умылась. Очень хотелось спать.
Через две недели, проведенные в праздных прогулках и знакомстве с местными детишками, спустя, мы засобирались в путь. Для того, чтобы добраться до Одинокой Горы, расщедрившийся бургомистр выделил нам лодку — а провожать нас высыпал весь город. В воздух летели шапки, раздавались крики и пожелания удачи.
Когда мы уже отплывали, я увидела высокую фигуру в капюшоне. Интересно, а эльфы начали занимать Эсгарот, как и обещал Трандуил? Эх, вот и все — дальше нас ждет исполнение задуманного, и если повезет, история закончится без чьих-либо смертей.
В лодке я привычно сидела рядом с Бильбо, у которого было такое пресное лицо при всеобщем ликовании, что мне и самой невольно взгрустнулось.