Пожала плечами:
— Уверена.
— Вот это да! — закивала на камеру ведущая. — Запомните все: Тейт Миллер уверена, что пройдёт дальше.
— Я не это сказала.
Анемона вопросительно уставилась на меня.
— Я уверена в себе, а не в том, что пройду дальше, — просто пояснила я.
— Ладно, — кивнула Анемона, видимо, так и не поняв ничего, — опиши тремя словами ощущения от происходящего.
— М-м…
Брови ведущей задёргались — подталкивает.
Тараканы в голове вновь забивали собой дыры, где обитает здравый смысл.
— Необычно, — неожиданно громко заговорила я.
— Та-а-ак.
— Волнительно.
— И?
— Голодно.
— Что-что? — Анемона продолжала улыбаться.
Я тоже улыбнулась:
— Я забыла позавтракать.
— Любишь покушать? — фальшиво рассмеялась ведущая.
— А вы разве нет?
Чёрт. Кто разрешал этим тараканам появляться так не вовремя?!
«Только что обозвала ведущую MTV толстой. Гордись собой, Тейт»!
Анемона продолжала хихикать, цвет щёк уже приравнялся к оттенку волос.
О, Боже… надо поскорее с этим заканчивать.
— Это ведь не прямой эфир? — спросила я. — Можем переснять.
Анемона смолкла. Убрала микрофон в сторону и встала с кресла с тяжёлым вздохом:
— Ты откуда, девочка?
— Из Нью-Йорка.
Оценивающий взгляд скользнул по мне:
— Сколько будет два плюс два?
— Какая разница? — я усмехнулась.
Анемона расплылась в улыбке. На этот раз вполне искренней.
— Нас сейчас записывают? — поинтересовалась я, кивнув на камеру.
— Тебя это вправду волнует?
Пожала плечами:
— Да не особо.
Анемона присела на край стола и сложила руки на груди:
— Ещё вопрос. Сколько по-твоему во мне лишнего веса?
С вырвавшимся изо рта каркающим звуком я застыла.
Постойте-постойте. Она реально сейчас задала этот вопрос?!
— Ну? — подталкивала Анемона.
Скользнула глазами по фигуре ведущей и пожала плечами:
— Что значит лишний вес? У каждого разное понятие на этот счёт. Может, для вас он не лишний, а тот, что надо… Могу лишь сказать, что до общепринятой худобы вам килограмм десять-двенадцать.
Женщина хитро прищурилась:
— И даже не скажешь, что я отлично выгляжу?
— А надо? — взглянула на камеру. — Меня снимают или нет?
— Отсняли уже, — Анемона в своём коротеньком джинсовом платье поднялась со стола и кивнула в сторону: — Давай, проваливай.
Я медленно встала с кресла.
«Что это вообще только что было»?
— Почти всё дерьмо, что мы сегодня тут снимаем, сольётся в толчок, — произнесла Анемона, поправляя макияж перед круглым настенным зеркалом. — Не вижу смысла тратить на тебя время сейчас, лучше иди, готовься… Тейт, или как там тебя.
— В каком смысле: тратить сейчас?
Глаза в отражении ведущей остановились на моём лице:
— Им нужна такая, как ты. Уверена, мы ещё не один раз пообщаемся.
Я иронично фыркнула:
— Такая, как я?
— Та, кто говорит по существу и не лицемерит.
Перед стеклянной дверью я успела оказаться до объявленного перерыва.
Теперь вот белое матовое стекло мутно отражало меня в полный рост и заставляло жутко нервничать. Даже не помню, когда в последний раз чувствовала нечто подобное. И самое ужасное то, что даже не удаётся определить природу этих ощущений!
«Прослушивание, Тейт, это ведь прослушивание! И нервничаешь ты, разумеется, только из-за того, что можешь облажаться с песней, всего-то!»
Чёрт.
Вот влипла.
Из стеклянных дверей вылетела моя соседка по номеру. Не сказала бы, что вид у неё счастливый, но и огорчённой, как большинство участников до неё, девушка тоже не выглядела.
— Ну что?!
— Прошла?! — тут же налетели на неё ожидающие своей очереди.
— Прошла. — И я впервые увидела её белозубую улыбку.
Девушка остановилась передо мной.
— Поздравляю, — буркнула я.
— Спасибо, — слегка неловко отозвалась та и спустя несколько многозначительных секунд добавила: — Они засаживают. Очень жестко. Судьи. Так что… в общем, не обращай внимания на камеру и просто отвечай на вопросы, если будут задавать, и спрячь шипы подальше.
Она дёрнула бровями и прошествовала мимо.
Я обернулась ей вслед:
— А мы значит, уже разговариваем, да?
Соседка ответила улыбкой и на этот раз вполне доброжелательной.
— Номер «322», заходите, — позвал меня ассистент.
Медленно выдохнула через рот, закинула гитару на плечо и, собравшись с духом, попрощалась со своим мутным отражением в стекле и переступила дверной порог.