13
— Губин.
— Бондарев. Чем обязан?
— Где Полозова?
— Полозова, кажется, является сотрудницей вашего института, а не моей экспедиции.
— Перестаньте паясничать!
— Но-но, вы, профессор! Здесь вам не Москва. Придержите эрудицию.
— Хорошо, придержу. Где же всё-таки Полозова?
— За ней был послан самолёт.
— Однако на нём она не прилетела.
— Она отправила людей и аппаратуру, а сама осталась на отметке К-218. Впрочем, вам это уже известно.
— Кто этот рабочий, который остался с Полозовой?
— Он из местных жителей, по национальности якут. Фамилия,
кажется, Семёнов.
— Они ещё там?
— Нет. На следующий день Полозова свернула лагерь и ушла. — Куда?
— Пока неизвестно. Мы вызывали её, но она в назначенное время на связь не вышла.
— Я говорил здесь с сотрудниками нашего института…
— Сотрудники вашего института — сплошное дерьмо! Почему
они бросили её одну в тайге?
— Они сказали, что она сказала им, что полетит следующим рейсом…
— Они сказали, она сказала… А больше они вам ничего не сказали?
— Сказали.
— Что же именно?
— Что Маша… не совсем здорова.
— Да, я знаю, но…
— Нет, нет! Не нужно подробностей. Давайте вообще условимся говорить только о том, как помочь Полозовой. Я прилетел сюда только для этого.
— Ну что же…
— Я понимаю, что в отношениях между нами за это время произошло слишком много такого, о чём вам, разумеется, молчать трудно, не говоря уж обо мне. Но этим займётся специальная комиссия или прокуратура республики.
— Слушайте, профессор Губин, не надо меня пугать комиссией. А уж прокуратурой и подавно. На своём веку я повидал их столько, что…
— Простите, я вас перебью. Вы пробовали обнаружить Полозову с воздуха?
— Да за кого вы меня принимаете? Что же вы думаете, что за шесть лет работы в тайге…
— Нельзя ли поконкретнее?
— Можно. На следующий день я посылал «Ан-2» на отметку К-218. Посылал и ещё через день. Никаких следов. И учтите: в местном отряде ГВФ знают, что Полозова сама отказалась возвращаться на базу, и лётчики не будут из-за чьих-то капризов гонять борта порожняком над тайгой и зря жечь бензин, которого у нас здесь и так в обрез.