Помимо раздевалок, есть еще общая комната для мужчин и женщин - комната ожидания перед выходом на центральный и первый корты. Время простоя так дорого, что соперники сидят рядом в ожидании вызова. Ближе к концу предыдущего матча - а один только бог знает, когда он кончится, - следующую пару приглашают в эту комнату, где иногда по часу приходится сидеть нос к носу со своим предстоящим противником. Не знаю, как сейчас, но в свое время в этой комнате стояли ужасно жесткие скамейки, а может, они только казались такими? На столиках лежала масса журналов, а на стене висели удивительные часы, стрелки которых буквально танцевали. Возможно, такое впечатление создавалось в результате волнения перед матчем.
Наверное, легче перечислить тех знаменитостей, кто не побывал на Уимблдоне, чем тех, кто на нем присутствовал. Политические деятели, артисты, гонщики, кинозвезды, генералы, писатели - сейчас все играют в теннис.
От метро до Уимблдона идти довольно долго, около получаса. Правда, курсируют специальные автобусы, маршрутные такси. Как только выходишь из метро и до ворот стадиона - черный рынок. И на нем - тоже своеобразная традиция Уимблдона - по-моему, уже много лет спекулируют билетами одни и те же люди. Стоимость билетов на черном рынке растет баснословно. Я помню как просили пятьсот фунтов за пару билетов на центральный корт, теперь цена, конечно же, поднялась.
Каждый игрок, выступающий на Уимблдоне, имел два пригласительных билета. Затем через день давали еще и пропуск на центральный корт с местом. То есть в первую неделю турнира ты располагал тремя билетами. Известно, как много людей окружают игрока на большом турнире, и с этим организаторы считаются. Если ты сам играешь на центральном или первом корте Уимблдона, тебе полагается еще четыре билета на трибуну, правда, не на весь день, а только на один, твой матч. Никто никого не выгоняет, но все знают правила и покидают места, освобождая их для тренеров и родителей следующей пары.
Когда играла я, участников турнира обслуживал королевский парк машин, мы ездили на "роллс-ройсах". Потом нас пересадили на "остины", в конце концов бизнес в теннисе вступил в свои права и нам предоставляет машины та фирма, с которой организаторы подписали контракт. Автомобилями управляют девушки, они проходят конкурс, затем специальную подготовку и получают униформу. Многие идут в шоферы Уимблдона ради того, чтобы пообщаться с игроками, поболтать с ними. Девушки сменили за рулем малоразговорчивых строгих мужчин в форменных фуражках и белых перчатках. Многим поклонникам понятна страсть не только смотреть за игрой, но и перекинуться парой слов со звездами, тем более что игроки не всегда бывают в плохом настроении. Русские теннисисты долгое время вызывали большое удивление, особенно если они говорили по-английски, будто в машине заговорил медведь.
Раньше, если нужно было поехать с Уимблдона не в отель, а в какое-нибудь другое место, садился в машину и отправлялся куда хочешь. Теперь ты можешь сказать: "На Пиккадилли", а тебе ответят: "Нет, миссис, только в отель". Если ты живешь в официальном отеле турнира, то там взад-вперед снуют микроавтобусы. Говорят, мир стал богаче. Наверное, ровно настолько, чтобы поменять "Роллс-ройс" из королевского гаража на микроавтобус.
Корты Уимблдона идеальные. Их вычищают, подстригают, чуть ли не пылесосят, в общем следят за ними куда внимательнее, чем за ковром в собственной гостиной. Играть на траве сложнее, чем на любом покрытии, отскок меняется из-за того, что трава чуть вытаптывается. В начале второй недели по бокам корта мяч скачет быстрее, чем в центре, центр уже утоптали. Отскок от живой травы сильно отличается от чуть подвявшей. Меняется он и после дождя, хотя корты и закрывают. Мяч на траве, вопреки мнению многих, не скачет быстро, он скачет низко. В течение недели приходится приспосабливаться совсем к другому стилю игры, к совершенно другой работе ног. Если любое покрытие допускает какие-то шероховатости в технике, то трава Уимблдона не прощает даже малейшей ошибки.
Уимблдон полностью проверяет игрока. Здесь надо иметь сильную подачу, хорошо играть с лета и обладать прекрасным приемом мяча. Великие теннисисты те, кто побеждал на всех покрытиях.
Тому, кто любим на Уимблдоне прессой, обеспечена и любовь трибун. Игрок должен понравиться - это очень важно. Некоторые этого достигают легко и просто, другие думают, как это сделать? Мне кажется, молодые игроки, их психологи и тренеры высчитывают заранее первые шаги на долгой дороге теннисной карьеры. По вполне понятным причинам советские игроки шли по естественному пути. Наташа Зверева после матча в одной восьмой Уимблдона с Габриэлой Сабатини так провела свою пресс-конференцию, что она закончилась овацией. Обычно аплодисменты получают только победители Уимблдона. Наташа держала себя свободно, говорила искренне и очень простодушно. Тогда ей только исполнилось шестнадцать, много было наивного, впрочем, от Наташи еще долго ходили без ума все английские корреспонденты, и, как бы она ни играла, ничего плохого они о ней не писали.
Мне кажется, что и Маккинрой специально взял для своего ребенка английскую няньку, чтобы навести какой-то мост с английской прессой. Маккинрой выдающийся игрок, но с тяжелым характером, пресса его не жаловала. А это давит на психику, как бы ты ни был равнодушен к газетам. Крис Эверт любимица журналистов, Мартину Навратилову они просто обожали. А вот у Кинг всегда возникали проблемы с прессой.
Забеги центрального корта Уимблдона огромнейшие, трибуны так далеко, что зрителей совершенно не видно, но ты ощущаешь их дыхание. Настоящий игрок не может быть безразличен к реакции публики. Неправда, когда говорят об отключении от внешнего мира во время игры. Любой актер чувствует зал. Я, например, играла без зрителей хуже. Для чего тогда пять часов в день изматывать себя? Чтобы никто не видел результатов твоего труда? Я ждала и радовалась аплодисментам. Я не верю спортсменам, которые утверждают, что им все равно, как отреагирует публика на их игру. Другое дело, что волнения бывают разные.
Зритель Уимблдона необходим теннисисту так же, как артисту балета зритель Большого театра. Зрители здесь эрудированные, хорошо разбирающиеся во всех тонкостях и перипетиях игры. Обмануть английскую публику невозможно. Джо Дюри выиграла в 1987 году микст, но оставалась 85-й в мире: в конце первой сотни мира и первая в Англии - для британцев это, наверное, звучало ужасно.
Популярность Уимблдона все растет и растет. Уимблдон любит своих героев. На 100-летие турнира в 1977 году провели парад его победителей, участвовали Лакост, Баратра, Перри и другие. Рекордсменом по чемпионскому стажу тогда была Элизабет Райян, выигравшая девятнадцатый, и свой последний Уимблдон в 1934 году.
ОТКРЫТОЕ ПЕРВЕНСТВО США
"Ю.С. опен" - открытое первенство США - мое первое соревнование в Америке. В 1970 году меня взяли в команду, которая вновь после долгого перерыва участвовала в этом турнире. В те годы он проходил в Форест-Хилл - я уже об этом писала - и играли его на траве.
Турнир имел свои традиции, и американцы хотели если уж не обойти Уимблдон, то хотя бы сравняться с ним. Кое в чем они Уимблдон превзошли, став рекордсменами призового фонда. Если в то время на Уимблдоне он составлял миллион долларов, то на Форест-Хилле (или позже на Флешинг-Медоу) - полтора.
Наша команда была одной из немногих советских делегаций, что приезжали в те годы в США, поэтому к нам относились с определенным интересом, старались устроить нас получше. В дни предварительного турнира, накануне первенства, нас поселили в частных домах. Бассейн, кондиционер в доме - это еще можно было выдержать, но вентиляторы в саду!.. Самое невероятное, что владельцы дома от самого факта расселения советских спортсменов по их спальням были в восторге.
Хотя мы с Метревели и были партнерами, но иногда во мне поднималось возмущение вечной несправедливостью: "Ну почему Метревели опять все самое лучшее?" Перед поездкой в США Алик добился (как ему в те времена удалось, никто не знает), чтобы на турнир с ним поехала его жена. Американская федерация, которая нас пригласила на "Ю.С. опен", оплачивала нам не только жилье, но и дорогу, и питание. Дома каждого из нас на всю поездку снабдили семнадцатью с половиной долларами (!). Как-то Алика спросили журналисты, которые там все знают, что он будет делать, когда захочет пойти в кино с женой или выпить кока-колу. Алик прямо ответил, что в кино пойти не захочет, тем более пить кока-колу. Но в этой поездке я взяла маленький реванш.