— Мы ждем людей, отправившихся к звездам, — сообщил непреклонно строгий, незнакомый голос. — Ждем полной регенерации атмосферы. Никогда в истории человечество еще не решалось на предприятия подобного размаха. Подожди несколько секунд. Подумай. Если людям в гибернаторах не грозит непосредственная опасность — сдержи себя. Не знаю, разумеется, из каких соображения ты собираешься сорвать предохранитель. Но мы опасались этого. Опасались, что иначе ты не справишься с тишиной. Может быть, это только нервы. Может,..
Я резко захлопнул люк. Что угодно, лишь бы не это. Надиктовал запись и отправился спать. С твердой уверенностью, что сделал все, от него зависящее. Сказал свое веское слово полубезумному пилоту, которому показалось, что он не способен дольше выносить колокола.
Да, действительно, этого я не хотел. Требовалось нечто более значительное, чтобы я потянул за эту светящуюся ручку. Только вот как быть с теми, что поджидают меня снаружи?
Вопрос в том, чтобы поменяться с ними ролями. Я все же еще оставался дичью. На что и угробил массу времени.
Я отвернулся и посмотрел на город. Точнее — на его уже проступающие в воздухе контуры. В глубине маячила голубоватая чаша гибернатора.
Поначалу мне пришло на ум, что Гумми и те, кто был с ним, развалили стену базы. Но тогда я увидел бы их на фоне города. Потом я подумал о балагане в помещениях Централи. Если они нанесли визит в кабинет Тарроусена, то с тем же успехом могли обшарить и все прочие склады и хранилища. Например, Института Нейротики с его лабораторией программированной фантоматической аппаратуры. Или хотя бы мастерскую головизионных проекторов.
Я стоял неподвижно, следя за последними, тающими в воздухе очертаниями города. Я их видел даже в тот момент, когда, наверняка, там уже ничего не осталось, кроме фона, которым служило матовое покрытие стены, напоминающее слой замерзшего молока.
И только тогда понял. Те, снаружи, не имели с этим ничего общего. Объемное изображение города с гибернатором было просто иллюстрацией к записи, которую я должен был выслушать в случае манипуляцией с аварийной аппаратурой. Они хотели, чтобы я полюбовался тем, что собираюсь нарушить. Наверняка, нашлись там и улыбающиеся лица, и хрустальной чистоты воздух над домами, сочная зелень и прочие прелести. Может даже людские толпы, встречающиеся вернувшихся со звезд пилотов. Хорошо, что я прекратил этот балаган. Достаточно и того, что услышал.
И тут я испытал потрясение. Фантоматика. Как же я до сих пор на это не натолкнулся! Я с благодарностью поглядел вглубь кабины, где минуту назад виднелось растянутое между стенами купола изображение города. Разумеется, и речи нет о использовании фантоматических проекторов с полным диапазоном. Достаточно того, если приходящих снаружи я заставлю верить, что у них перед глазами груда камней.
Снаружи уже светло. Еще не верят. Еще ждут. Пройдет час, может, меньше, и начнут сомневаться. Начнут вопрошать, почему я сижу тихо, а не принимаю какие-то меры, как следовало бы человеку, повелевающему полным отрядом автоматов.
Я подошел к нише. Посмотреть на распределительный пульт и прикусил губу. Таким образом я мог бы провозить до судного дня. Я вернулся и высветил на экране схему аппаратуры станции. Проекторы размещались на вершине купола. Все оборудование, сопряженное, как оказалось, с блоком аварийного пробуждения и стимулятором, было встроено в блок, располагающийся под полом ниши.
На его демонтаж потребовалось десять минут. Значительно дольше я потратил на перепрограммирование. Изображал всевозможные глыбы, провалы, утесы и обравы, которые только приходили мне в голову. Потом — кабели, которые следовало нарастить, блок усилителей, и я стоял уже на лесенке, установленный позади экранов и ведущей на площадку под самым куполом базы. Я не церемонился. Просто вырвал концы проводов из коммуникационных гнезд и соединил их с проекторами. Раздвинул две прямоугольные амбразуры, через которые можно было с трудом пропихнуть три пальца, и выставить наружу головки эмитторов. Прикрепил их обычной проволокой, спустился вниз. Подсоединил проекторы и катушке с запрограммированной записью и задумался.
Парализующий газ. У меня его достаточно, чтобы усыпать всю Солнечную систему. Но даже если удастся использовать передатчик, у меня не хватит времени, чтобы перестроить излучатели автоматов.
Я выволок со склада найденный в самом дальнем углу распылитель. Придвинул его к дверям. Вложил баллончики с газом и какое-то время прислушивался. Ждут. Все еще ждут.
Улыбнулся и вернулся к пультам. Одним движением соединил установленные на крыше эмитторные головки с программирующим устройством. Несколькими прыжками выскочил в тамбур. Левой рукой подхватил распылитель за ручку, правой рванул замок. Если моя самодельная система хоть в одном месте не контачит…
Я нажал спуск. Услышал глухой стук, а следом вибрирующий, удаляющийся свист, словно стекло режут. Теперь я должен увидеть растекающееся во все стороны облако белесого газа.
Но не увидел ничего. Место, на котором я стоял, напоминало космический пейзаж в представлении скульптора-футуриста. Времен начала двадцатого века. Неописуемая, невозможная комбинация проникающих друг в друга фигур. Над моей головой уходила вверх крыша купола, пробитая кривой трубой, искривляющейся посередине и уходящей в никуда. Стены купола в ряде мест проламывали грани каких-то глыб. Это напоминало обвал — вид изнутри. Обвал, сооруженный с выдумкой, но из тщательно обработанных блоков, образующих теперь строго продуманную композицию. И вся эта пространственная скульптура раскинулась вверх и в стороны на добрые несколько десятков метров. Я мог собой гордиться. Ничего странного, что одурели, когда нечто этакое появилось у них перед глазами. В любом случае, ошалели достаточно, чтобы я мог выйти. А мне, честно говоря, большего и не требовалось. Несколько секунд. Чтобы задействовать передатчик. И нажать на спуск.
Я вызвал автоматы. Немного изменил направление ствола распылителя и послел в лес еще одну порцию. Что-то врезалось неподалеку от меня в стену купола. Не страшно. Теперь я был уже спокоен. Не видя меня, они не имели никаких шансов. Ни малейших. Особенно — поскольку уже начал действовать парализующий газ.
Я выждал немного, но не очень долго. Привычно проверил герметичность скафандра. Вернулся в кабину. Выключил проекторы. Вышел наружу.
Лес затягивала мутная, полупрозрачная пелена. Под забралом шлема предупреждающе помигивала красная лампочка. Где-то далеко в лесу один-единственный раз треснула ветка, снова стало тихо.
Возле углубления перед входом чернел неподвижный полукруг автоматов. Ждали. Но я уже знал, что они не понадобятся.
Я еще раз вернулся на склад за запасом проводов. Потом на несколько шагов отошел от базы и огляделся.
Трое лежали совсем близко от меня, в выемке. Головы запрокинуты. Лица безжизненны. На них застыло выражение полнейшей апатии.
У обеих женщин были светлые волосы. Они оказались примерно одного возраста, так же как и лежащий возле них мужчина в поношенной, коричневой тужурке, какую надевают в прохладные дни для копания, скажем, грядок. Рядом с ним на земле валялся металлический предмет. Похожий на излучатель, если бы не то, что в его плоской рукояти не мог бы поместиться даже самый слабый энергоаккумулятор. И все-таки это было оружие.
Я приблизился и с полнейшим хладнокровием, как индеец из фильма для детишек, связал всей троице руки и ноги. Потом принялся за розыски остальных.
Отыскать их оказалось несложно. Им пришлось расчистить возле себя позицию, пока они ожидали, что я высуну голову из фальшивой скалы, которая в этом месте начиналась всего в нескольких миллиметрах от деревьев. Гумми им все в деталях растолковал.