― О, я так не думаю, Ковальски.
― Вообще?
― Как насчет не сейчас?
Его улыбка была медленной и обжигающей.
― Я не имел в виду прямо сейчас. У меня другие планы на сегодня.
Она провела пальцами по его спине, наслаждаясь ощущением, как его мышцы дернулись под ее прикосновением:
― Ты закрыл дверь и выключил свет на крыльце?
― И закрыл занавески. Надеюсь, моя семья подумает, что нас затянуло в черную дыру.
― Кстати о них ...
― Я не хочу говорить о них. Я хочу посмотреть, что находится под этой пижамой.
Она ударила его руку у ее верхней пуговицы.
― У твоей мамы есть определенные мысли насчет нас. Это должно остаться между нами.
― Конечно, ― сказал он, но все его внимание было все еще направлено на пуговицу.
Она снова хлопнула его по руке.
― Я серьезно.
Недовольно прорычав, Джо перевернулся, так что она оказалась под ним. Оседлав ее, он сел прямо и улыбнулся.
― Я обещаю, что не объявлю за завтраком, что мне шлепали руку всю ночь за то, что я пытался расстегнуть твою чертову рубашку.
Было бы здорово дать остроумный ответ, но Кэри очень хорошо ощущала, насколько близки некоторые его места были к ее местам, которые с нетерпением ждали снова сблизиться. Когда он снова потянулся к верхней пуговице, заставляя внутреннюю часть бедер слегка сжаться, она не хлопнула его по руке.
― Черт, такие маленькие пуговицы. Ты взяла с собой еще какие-нибудь пижамы?
― Не смей срывать пуговицы.
― По телевизору это выглядит сексуально.
― Они не носят такие пижамы на телевидении, ― сказала она, но, судя по пылкому, но отвлеченному выражению на лице, ее пижаме высокого класса осталось не долго.
― На ощущение она очень приятна. Сколько ты за нее заплатила?
― Двести восемнадцать долларов.
― За то, что ты надеваешь в постель? ― страсть превратилась в скептицизм. ― Правда?
― Одна из моих немногих слабостей.
Когда он провел пальцем по ряду пуговиц, она вздрогнула.
― Я случайно не упоминал во время твоих допросов, что я очень богатый человек. Я могу купить тебе больше таких пижам.
― Разбрасываешься деньгами? ― она схватила его за запястье и потянула вниз, пока он не растянулся на ней. ― Это очень горячо.
Огонь немного затуманился в его глазах.
― Ты не первая женщина, которая так думает.
Она не была уверена, что именно изменило его настроение, но ей это не понравилось.
― Знаешь, это качественная пижама. Я не уверена, что ты смог бы сорвать пуговицы.
Это сделало свое дело – блеск в ее глазах снова вернулся.
― Я тренируюсь почти каждый день. Думаю, я справлюсь с какой-то девчачьей тканью.
― Докажи.
Ему потребовалось три попытки, заполненные смехом с ее стороны, и каким-то мужским ворчанием с его, но он, наконец, сумел сорвать несколько пуговиц, и она услышала, как они застучали по паркетному полу.
― О, я надеялся, что он черный, ― сказал он, когда ее верхняя часть пижамы открылась, под которой появился черный кружевной бюстгальтер.
― Ты никогда не был против белого хлопка, ― напомнила она ему, дрожа от горячего взгляда Джо и прохладного воздуха, смешанного с ее кожей.
― Детка, ты могла бы носить обвисшие старые бабушкины трусики, и я бы все еще хотел залезть в них.
― Мне может и слишком уж нравится эта фланелевая рубашка, но не настолько, ― она пыталась придумать менее избитый способ сказать «заткнись и поцелуй меня», когда он опустил свой рот, - и остальную часть его тела - к ней.
Он не был первым мальчиком, которого она когда-либо целовала, но он был одним из лучших в этом, и он, конечно же, не забыл, как это делается.
Его поцелуи не были нерешительными, но и она не чувствовала, что он пытался высосать ее душу через рот. Идеальное давление. Идеальная техника. Просто ... идеально. Она вздохнула и уткнулась пальцами в его волосы, когда его язык переплелся с ее, и когда он сделал паузу, чтобы игриво прикусить ее нижнюю губу, она улыбнулась ему в рот.
― Я все еще помню вкус вина Boone’s Farm на твоих губах, ― сказала она ему, и он поднял голову.
― Я все помню о тебе, ― сказал он.
― Не все.
― Все, что имеет значение, ― он дотянулся одной рукой до ее бедра и пробежал ею вниз, пока не добрался до впадины за ее коленом. ― Я помню, где ты боишься щекотки.
― Не смей, ― она попыталась отдернуть свою ногу, но она была прижата к его телу и не могла никуда уйти.
― А где - нет, ― его рука оставила ее колено, чтобы прокрасться между их телами, а затем и между ног.
Она закрыла глаза и изогнулась, жадно желая ощутить давление его руки сквозь слои трусиков и пижамных штанов. Он слегка нажал подушечкой пальца, и она захныкала.