Пятнадцать минут спустя они уже сидели за столиком в углу местной забегаловки, что-то вроде старенького семейного бизнеса, где всегда подают лучшие домашние блюда. Официантка принесла меню и большие горячие кружки кофе, а затем ушла, чтобы взять очередной заказ.
– Ты меня портишь, – сказала Кэри после того, как она приготовила кофе и сделала первый глоток.
– Как ты это поняла?
– Посмотри на меня! Я за менее чем полчаса превратилась из крепко спавшей к готовой появиться на людях.
– И это плохо потому что?
Она посмотрела на него, словно говоря мужчины, и покачала головой.
– Только уход за кожей занимает у меня двадцать минут, не говоря уже о волосах, макияже и обо всём остальном.
– Я же говорил тебе, если хочешь, то можешь забежать в баню.
– Я тебя прошу, – ответила она, закатывая глаза. – Баня - это тебе не спа-салон. С тех пор, как я приехала сюда, я иду по наклонной.
– Ты ударишь меня под столом, если я скажу, что сейчас ты выглядишь красивее, чем в последний раз, когда мы были в ресторане, и ты была вся такая отполированная и сверкающая?
– Да.
Он засмеялся.
– Я рискну, потому что это правда.
Официантка вернулась, прежде чем она смогла нанести телесные повреждения его голеням, и они оба заказали больше еды, чем могли съесть.
– Твоя семья будет злиться, что мы ушли? – спросила она, когда они вновь остались одни. – Они не будут волноваться, когда мы не появимся к завтраку?
– Нет. Я уверен, что они увидели, как мы уходили, и они всё поймут.
– Если твоя мама придёт за нами с деревянной ложкой, я точно сдам тебя с потрохами.
Он снова засмеялся, но он оставил остальных Ковальски и привёл её сюда не для того, чтобы они могли поговорить о его семье.
– Вчера ты не задала мне вопрос.
Её щёки зарделись.
– Я была немного занята.
– Может, с сегодняшнего дня нам стоит задавать вопросы утром.
Она откинулась на кабинку, обхватив руками чашку кофе.
– Предполагаешь, что с этого момента я буду немного занята?
В этом и заключался вопрос, да, независимо от того, как он был задан. Хотя её безумная спешка вырваться из кемпинга, смягчила любую неловкость утром, она также лишила его возможности определить, что она думает насчёт прошлой ночи.
– Надежда в изобилии, детка.
Когда она, казалось, уделяла слишком много внимания на выпивку своего кофе, он боялся, что надежда вот-вот развалится, но потом она посмотрела ему в глаза.
– Пока нет никаких сомнений в том, что, когда закончится время веселья, я вернусь в Лос-Анджелес, где я напишу свою статью и получу повышение, и эта небольшая ... интерлюдия присоединится к файлу ностальгии по временам средней школы.
– Никаких сомнений. – Пока что. Неделя – длинный период времени.
– Тогда ладно. Наверное, мне нужно придумать два вопроса на сегодняшнее утро, так как ты задолжал мне.
– Не уверен, что это лучшее место для того, чтобы задавать вопросы, – заметил он, и её щеки все еще имели розоватый оттенок, когда принесли их заказ.
– О, боже мой, – сказала Кэри, когда увидела еду.
– Таков мой план. Полный ступор с набитым животом будет мешать твоей способности придумывать сложные вопросы.
– Ты сделал столько всего запретного в своей жизни, что сложных вопросов не придумать. Я уверена, что читатели Spotlight будут очарованы тем, что ты добавляешь кетчуп на яичницу.
– Ещё есть тот факт, что я люблю хот-доги с майонезом.
– Ты забавный парень, Ковальски. Я буду вспоминать тебя с любовью, когда буду редактировать рекламные объявления о помощи в интернет-еженедельнике.
Ему было легко забыть, что это была не игра, в которую они играли. Когда она вернется в ЛА, она передаст статью о его жизни Тине Дешанель - женщине, которую его публицист любил называть прыщом на заднице журналистики. Истории в журнале, который она превратила в мощный инструмент, были личными, агрессивными и обычно написаны со скандальным уклоном. И даже если Кэри использует его бывшую проблему с алкоголем, чтобы зацепить читателей, больше не о чём рассказывать.
– Прости, что я не очень интересный парень, – сказал он искренне. – Я сижу за своим столом в течение нескольких часов в день, потом откидываюсь и расслабляюсь. Зависаю с семьей. Таскаю пару тяжестей. Вот и всё.
Она хотела поднять вопрос о Лорен и судебном процессе. Он понял по ее губам, как сильно она хотела указать, что у него был очень интересный скандал в его прошлом, но ей не разрешалось говорить об этом.