Это был удар ниже пояса, перед ним тут же появилась Кэри в свадебном платье, идущая по проходу к нему. Он наложил на этот образ память о ней из выпускного вечера, когда на ней была красивая темно-синяя вещица с длинной молнией, которую он наслаждался расстёгивать с каждым мучительно дразнящим дюймом.
Затем версия Кэри из старшей школы исчезла, оставив только мысль о версии Кэри здесь-и-сейчас, направляющейся к алтарю, в то время как его братья ерзали в смокингах, а их мать и шмыгала носом в смятый платочек.
Он не знал, как, черт возьми, всё дошло до этого, но да, он этого хотел.
Затем она рассмеялась над ним.
– Боже мой, я просто сказала слово свадьба, и ты полностью закрылся. Ты такой парень, Ковальски.
Пусть она так думает. Это было лучше, чем признаться, что он уже играл в свадебного планировщика в своей голове. Может быть, спрашивающего её мнения насчет традиционного морковного пирога.
– Всем плевать занимаемся ли мы сексом.
– Скажи это комарам.
– Давай. Пойдем, посмотрим, что они задумали.
Она покачала головой, пытаясь взглянуть на него.
– Я не пойду туда.
Он пожал плечами и положил руку на дверную ручку.
– Хорошо. Но ты лишаешься вопроса.
– Ах ты, ублюдок. Ты же знаешь, что не дал мне ни черта с чем можно поработать!
– Ты согласилась на условия, появившись здесь, Дэниелс. Ты отказываешься принимать участие в деятельности, ты теряешь вопрос.
– Хорошо. Но если мне придётся слушать всякое дерьмо о прошлой ночи, я сотру твой жёсткий диск.
– Так это теперь называется? – он открыл дверь и засмеялся, когда она ударила его по животу, проходя мимо.
Кэри не считала комаров слишком ужасными, пока не присоединилась к остальным - минус Стефани, которая, вероятно, была с Эваном на участке Майка и Лизы в тени. Комарам, по-видимому, нравился тенек, или, может быть, всё дело было в её мятно-свежем дыхании, и уже через несколько секунд она похлопывала себя, словно изображая женщину из «Трех балбесов».
– Что с тобой такое? – спросил Лео, громкость его голоса всегда привлекала всеобщее внимание.
– Я ненавижу комаров.
– Так побрызгайся спреем от насекомых, глупая.
– Лео! – рявкнула Мэри. – Не называй девушку Джо глупой!
Девушка Джо. Она не могла поверить, что она назвала её так, или то, как ее живот начал болеть. Прошло много времени с тех пор, как ей приходилось вспоминать, как сильно она ненавидела это.
Лео взмахнул руками в воздух.
– Ну а что? Она не может понять, что средство от насекомых отталкивает насекомых? Это делает её глупой в моей книге.
– Весь мой спрей от насекомых загадочным образом исчез, когда мы с Джо ушли завтракать, – объяснила она, бросая явно обвиняющий взгляд на Терри.
Мэри не пропустила это.
– Тереза, ты спрятала спрей Кэри?
Оказавшись в неловком положении, она, очевидно, не смогла солгать.
– Ага.
– Зачем?
Кэри увидела, что глаза Лизы расширились, и она сосредоточила всё своё внимание на том, чтобы бросить Джо я же говорила тебе взгляд, чтобы он не мог его пропустить.
– Потому что она ... – Терри сделал паузу, затем подарила своей матери ложно застенчивую усмешку. – Это была дурацкая шутка, Ма. Вот и всё.
– Тогда сходи и принеси его, прежде чем комары съедят её живьём.
Из-за довольно разочаровывающего шоу все вернулись к разговорам о том, куда они хотели поехать позже, поэтому Кэри побрела к кофейнику и украла последнюю холодную чашку кофе из самого дна. Она повернулась, чтобы спросить, нужно ли ей сделать ещё, но женщина, которую Кэри не узнала, и маленький мальчик подошли к Лизе.
– Привет, мама Бобби. Я мама Шона, – обе женщины засмеялись, а затем начали обсуждать то, как Бобби приходит к их месту кемпинга, чтобы немного поиграть в машинки.
Но Кэри едва ли обращала внимание на их присутствие. Привет, мама Терри. Я мама Кэри. Это происходило снова. Разве Мэри не назвала её девушкой Джо?
Она не могла вспомнить, сколько ей было лет, когда она поняла, что у ее матери нет собственной личности. Скорее всего, это была давно растущая осведомленность, а не какой-то определённый момент.
Мама Кэри. Жена Эда. Миссис Дэниелс. Её отец называл ее милая, и Кэри называла её мамой. Она никогда не слышала, чтобы кто-нибудь называл её Джейни. О, с логической точки зрения, она знала, что люди должны были её так называть – миссис Ковальски, к примеру. Они были подругами, поэтому можно было предположить, что первые имена всплывали в их разговорах.