— Но я не хочу бросать Гвидо, дедушка, — дрожащим голосом запротестовала Корделия.
— Я знаю, что делаю. — Он бережно усадил ее в лимузин. — Я похищаю тебя всего на один час. Впрочем, Гвидо может провести ночь и в моем доме.
— Но его же нет с нами!
— Да, но ты видела, в каком он сейчас состоянии. Когда он понял, что я увожу тебя, то запаниковал... — Джакомо успокаивающе накрыл большой ладонью ее судорожно сжатые руки. — Не сомневаюсь, твой муженек появится у нас очень скоро! К тому же я тоже чувствую вину перед тобой и хочу ее загладить.
Корделия обняла его за шею и прижалась к широкой груди.
Едва переступив порог дома деда, она сразу же оказалась в объятиях матери.
— Видишь, как хорошо выглядит Мирелла, — гордо сказал ей Джакомо. — Воздух Италии творит чудеса.
Еще в дороге они договорились не расстраивать больную женщину и утаить от нее то, что только что произошло в доме Доминциани.
Вместо этого Корделия сообщила матери и деду о своей беременности. Джакомо пришел в восторг и открыл бутылку шампанского, а Мирелла просияла и поинтересовалась, где Гвидо.
— Увидишь его за завтраком, — пообещал ей отец, игнорируя обеспокоенный взгляд внучки.
Мирелла проводила дочь в комнату для гостей, и они долго сидели обнявшись, а потом Корделия уговорила мать пойти спать.
Вскоре раздался громкий стук в дверь, и на пороге ее комнаты появился дед. Он отступил в сторону, и она увидела Гвидо. Галстука на нем не было, волосы взъерошены, рубашка наполовину расстегнута.
Сердце Корделии забилось так сильно, что ей стало трудно дышать. Джакомо хлопнул Гвидо по спине.
— Даже я не ожидал увидеть тебя так скоро! — усмехнулся он и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Гвидо и Корделия, не отрываясь, смотрели друг на друга.
— Ты можешь простить меня? — спросил Гвидо и тяжело вздохнул.
— Я сказала им, что у нас будет ребенок, — мягко сказала Корделия. — Почему ты так долго добирался сюда?
— Лимузин сломался. Пришлось взять такси, но мы попали в пробку... Остаток пути я шел пешком.
Корделия еле сдержала смех, представив, как он быстрым шагом идет по улице, а за ним ковыляет старик Гильельмо.
Гвидо нервно сглотнул, неловко поднял руку и застыл, глядя на нее влюбленными глазами и тяжело дыша.
— Знаешь, я люблю тебя так сильно, что мне даже больно... вот тут, — сказал он, прикладывая руку к груди.
Корделия бросилась к нему. Он поймал ее в объятия и крепко прижал к себе.
— Я собирался сказать тебе так много, но потом понял, что хватит и трех слов. Я люблю тебя!
— Все остальное чепуха, — задыхаясь, прошептала Корделия.
— Десять лет назад я считал, что все знаю. Я должен был понять, что Умберто и Эугения лгут! — простонал Гвидо, уткнувшись лицом в ее волосы. — Не могу простить себе, что был таким идиотом. Как я мог? Я сам все разрушил...
— Мы были очень юными и самолюбивыми, — мягко произнесла Корделия. — И делали ошибки. — Она запустила пальцы в его густые кудри, и ощущение полного счастья захлестнуло ее. — Я не хочу больше оглядываться назад, Гвидо. Никто не застрахован от таких женщин, как Эугения. Она очень умна и хитра. Я ведь тоже долго считала ее подругой и безгранично верила... до той самой ночи.
— Когда Гильельмо обнаружил, что след ведет к ней, я стал догадываться, что твои подозрения небезосновательны, — признался Гвидо.
— Когда ты об этом узнал?
— Вчера поздно вечером. Первым моим побуждением было сразу лететь к тебе, но потом я решил, что будет лучше, если я разоблачу Эугению публично в твоем присутствии. — Он помолчал. — Я понимал, что доказательств того, что она натворила десять лет назад, у нас нет, но был уверен, что смогу заставить ее признаться во всем. Ради тебя.
— Я так благодарна тебе, что ты доказал ее вину в деле с фотографиями.
— Она причинила нам столько горя! — воскликнул Гвидо. — Но ты должна знать: в моем сердце не было никого, кроме тебя... никого, кто был бы мне так близок.
Корделия крепко обняла его, и слезы выступили у нее на глазах. Она уткнулась лицом ему в грудь и с наслаждением вдохнула родной запах.
— А знаешь, что она мне однажды сказала? Что мой дед и твой отец решили поженить нас, когда мы были еще детьми.
— Какая чепуха! — воскликнул Гвидо.
— Знаю, — пристыженно вздохнула Корделия. — Как я могла в это поверить?
Он взял ее лицо в ладони.
— На самом деле я увидел твою фотографию в кабинете Джакомо за год до нашей встречи, — признался он. — Там ты сидишь в кресле с белым котом на коленях. У тебя была такая ослепительная улыбка, что я спросил у него, кто это.