– Привет, – осторожно трогаю пухлую румяную щечку, – ты Алиса, да?
– Ся! – выкрикивает девочка, и от неожиданности мои глаза образуют два круглых блюдца.
– Так ты уже говоришь? И что же ты такое сказала?
– Ся! – снова выкрикивает она, хаотично хлопая мелкими ладошками по моим плечам. – Ся! Ся! Ся!
– Она сказала Алиса. Назвала свое имя.
Оборачиваюсь – за спиной стоит Дамиан. От волнения я даже не услышала, как он подошел. Даже нет – подъехал, у ворот стоит добротный, но довольно пыльный хэтчбек.
– Привет, – теряюсь, – незаметно ты подкрался. Возьмешь ее?
– Давай, – тянет руки, и я передаю ему девочку.
Он берет ее бережно, но уверенно, автоматически поправляет подол платьица, и в этом казалось бы обычном жесте столько трогательной отцовской любви, что горло сковывает спазм приближающихся слез.
– Красивая она у… вас, – сглатываю ком. – Чудесная девочка.
– Да.
Он смотрит на меня, и я теряюсь окончательно. И чувствую себя жалкой. И ненужной. Несчастливой. Обиженной им же.
Это все из-за тебя я такая! – хочется проорать ему в лицо. – Из-за тебя! Чтобы забыть тебя я вышла за Игната! И несчастлива я тоже по твоей вине!
Но я молчу, потому что крики обиды ничего не изменят.
– А, ты уже пришел, – на пороге появляется Ийя. – Алиска тебя уже заждалась.
– Половина восьмого, как обычно, – ровно отвечает он.
– Там в сумке памперсы, фруктовое пюре и все такое, разберешься, да?
Он молча кивает, сажает ребенка в коляску.
Я ничего не понимаю, что происходит?
Где нежные супружеские объятия? Где придуманная мной семейная идиллия у камина? Куда он увозит дочь вообще?
– Завтра в десять привезу.
– В десять? Может, лучше в обед? У меня дела с утра, – надув губы, канючит Ийя. – Давай в двенадцать? Не против?
– Хорошо, – кивает он, а потом переводит взгляд на меня. – Пока.
– Пока…
И уходит, толкая перед собой коляску. Потом ловко сажает дочь в детское кресло на заднем сидении авто, запихивает коляску в багажник и уезжает.
– Что это было? – оборачиваюсь на подругу. – Куда он повез Алису?
– К себе.
– К себе?
– Ну да. Мы не живем вместе.
Часть 7
Вот это поворот! Подобного я точно не ожидала.
– Не живете вместе?
– Ага. Разбежались… полгода назад, около того.
– Развелись?
– Мы не были женаты, – плюхается на шезлонг и тянется за стаканом. – Как-то не вышло с этим. Да я, собственно, и не хотела так чтобы очень.
Меня раздирает миллион вопросов, но задать их – это выдать себя.
Она не знает о моих чувствах, моей боли, я не хочу ими делиться.
– Да спрашивай, чего уж, – вдруг произносит она. – Наверняка интересно, как же так вышло.
– Мы расстались, и я уехала. Ты могла делать все, что угодно. Встречаться с кем угодно.
– Знаю. Совесть моя чиста, я его у тебя не отбивала.
И это вроде бы не звучит как "в отличие от тебя", но я почему-то все равно чувствую небольшую вину.
Тогда, три года назад, она первая положила на него глаз, а я, встречаясь с Игнатом, умудрилась влюбиться в Дамиана.
– К тому же ты сама его бросила, – продолжает она, и я буквально теряю дар речи.
– Это он тебе так сказал?
– Ну ты же с Игнатом уехала, значит, в конечном итоге выбрала его, правильно? Выходит, бросила, – дергает плечом, и я понимаю, что она ничего не знает. Дамиан ничего не рассказал ей. И поэтому она считает, что инициатор разрыва я.
– Признаюсь, завоевать его было непросто, но ты же меня знаешь, – хихикает, – подход к мужикам я всегда могла найти. Встретились как-то случайно в баре, туда-сюда. Ну, ты меня понимаешь, – подмигивает. – А потом бац! – залет. Конечно, я строить гордую из себя не стала и вот это вот "справлюсь сама", сразу пошла к нему с полосатым тестом. Теперь мы с Алиской здесь.
Хорошо устроилась, все как и мечтала, – едва не вырывается у меня, но я сдерживаю порыв.
– Как говорится, за что боролась… Только в моем случае в положительном ключе. Рожать бы вот я так рано не стала, конечно, да и уехала бы, признаться, из этой дыры, куда подальше. Но в общем и целом – не жалуюсь.
– Ты любишь его? – все-таки не выдерживаю и задаю единственно важный вопрос.
– Кого? – Ийя округляет глаза. – Дамиана?
– Конечно, мы же говорим о нем!
– Ви, – вздыхает и смотрит на меня как на неразумное дитя. – Ну ты это серьезно? Где я и где сопливая лирика. Дам классный, безусловно: он красивый, не глупый, он умеет зарабатывать и хорош в постели. Но любовь… Нет, на первоначальном этапе когда-то какая-то влюбленность была – еще бы, он мой счастливый билет, но вот чтобы по-настоящему, страстно, я люблю только… деньги, – и хохочет, как будто это так весело.