Тилли была потрясена до глубины души.
— Но если ты останешься с Джеми, то будешь всегда бояться, что он опять гульнет налево. Это тебя не пугает?
— Не знаю. — Тэнди пожала плечами. — Наверное. Но это та цена, которую приходится платить.
— И Джеми будет знать, что ему все дозволено, что он может спать с кем угодно, что ты будешь с этим мириться.
— Мирюсь не только я. Так поступают все девчонки.
Тилли с негодованием воскликнула:
— Я — нет!
— Я не имею в виду таких, как ты, — осадила ее Тэнди. — Я имею в виду таких, как я, кто общается с футболистами высшей лиги. Это обычное явление. Мы устраиваем шум, когда они это делают, а потом прощаем. Потому что, если мы их не простим, найдется куча желающих занять наше место.
— И ты действительно думаешь, что это того стоит? — спросила Тилли.
Тэнди с видом упрямого пятилетнего ребенка замотала головой.
— Взгляни на этот дом. Взгляни на мою коллекцию обуви. Я живу с Джеми Майклсом, и миллионы девчонок хотят оказаться на моем месте. Ведь это осуществившаяся мечта!
Тилли уже открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла. В кухню вошел Джек. Он остановился в дверях и сурово смотрел на нее.
— Да, — сдалась Тилли. Тэнди знает, что заключила сама с собой сделку, и в глубине души понимает, что сделка неправильная. — Ладно, мне пора за работу.
Джек отнес наверх остальные скульптуры, и они принялись закреплять их на стенах. После десяти минут работы Джек сказал:
— Однажды я слышал поговорку: если выходишь замуж ради денег, то потом всю жизнь отрабатываешь каждый пенс.
— Гм. — Тилли все еще внутренне возмущалась несправедливостью всей ситуации: неспособностью Джеми держать свой член в штанах, попытками Тэнди логически обосновать свою позицию и оправдать его, как будто именно этого она от него и ожидала…
— Ты злишься на нее?
— Я бы не сказала, что это злость. — Тилли подняла одну из скульптур и прижала к стене, а Джек, встав позади нее, принялся сверлить дырку. — Я бы назвала это яростью.
Джек рассмеялся, и Тилли ощутила на шее тепло от его дыхания.
— Так я и думал.
— Джеми причинит ей много горя. — Тилли очень остро чувствовала его близость. — То есть он уже причинил ей горе и продолжит в том же духе, снова и снова.
— И ради чего все это? Я согласен с тобой. — Джек случайно задел ее руку, готовясь сверлить другую дырку. — Я на твоей стороне.
— Неужели?
— Я всегда был верен Роуз.
— Ну кто бы говорил, — сказала Тилли.
Зажужжала дрель — Джек ввернул винт в стену.
— Но это правда. — Его рот оказался в опасной близости от ее уха.
— Замечательно. Я тебе верю. — Всеми силами стараясь избежать физического контакта, Тилли отпустила скульптуру и выбралась из узкого пространства между стеной и телом Джека. — Мы могли бы работать быстрее? У нас еще масса дел, а мне надо в четыре забирать Лу.
Глава 47
Конец был близок. Штора вокруг кровати была постоянно задернута, и Стелла находилась в полусне. Последние двое суток она напоминала часы, в батарейках которых заканчивается заряд. Для Эрин, сидевшей рядом и гладившей ее по руке, периоды молчания длились все дольше и дольше. Вокруг переговаривались сестры, беседовали посетители, стучали по полу колеса каталок, но внутри их огороженного шторой мирка слышалось только хриплое дыхание Стеллы и размеренное шипение электронного насоса, подававшего морфин в вену на руке.
Когда Стелла зашевелилась и пробормотала что-то неразборчивое, Эрин наклонилась к ней и спросила:
— Что ты сказала?
Стелла открыла глаза с желтыми белками.
— Мне не страшно.
— Вот и хорошо. — К горлу Эрин подкатил комок. Вчера Стелла впервые призналась: «Я знаю, что это конец. Просто не хотела об этом говорить».
Стелла добавила:
— Ничего не болит. Это здорово, правда? Такое ощущение, будто парю в воздухе.
— Ты молодец. Ты отлично справляешься. — Эрин слегка сжала ее руку.
— Жаль, что я пропущу похороны. — Стелле удалось растянуть губы в некоем подобии улыбки. Ее голос зазвучал громче. — Не услышу, как люди говорят обо мне хорошее. Даже если и неискренне.
Эрин нечего было сказать на это, поэтому она просто гладила руку Стеллы.
— Не в черном, — после паузы произнесла Стелла.
— Ты о чем?
— Не хочу, чтобы кто-либо был в черном на моих похоронах. Предупреди всех. Только яркие цвета.
— Ладно, — кивнула Эрин. — Яркие, жизнерадостные цвета.
— Ха, мои так называемые подруги совсем не обрадуются. Они ходят на похороны, только чтобы выглядеть стройными и красивыми в черном. Поделом этим сучкам.
«Шшш-клик» издал насос.
— И убедись, что с Бингом все в порядке. — Глаза Стеллы стали закрываться.
— Обязательно.
— Пообещай мне. — Ее голос слабел.
— Честное слово.
— …хороший… дом…
Хороший дом? Что это значит? Стелла хочет, чтобы она приютила Бинга у себя и чтобы ему было хорошо в ее доме? Или она понимает, как трудно будет Эрин держать кота, и просит пристроить Бинга в хорошие руки?
— Что ты имеешь в виду?
Никакого ответа.
Эрин наклонилась ниже и подергала Стеллу за руку.
— Стелла? Ты хочешь, чтобы я пристроила Бинга в хороший дом?
Ничего. Дыхание Стеллы было замедленным и ровным. Сейчас от нее ответа не добиться. Придется подождать, когда она проснется, задать этот же вопрос и затаив дыхание надеяться, что ответ будет «да».
Через час Стелла открыла глаза, некоторое время безучастно смотрела в потолок и закрыла глаза прежде, чем Эрин успела задать столь важный вопрос. Вскоре из-за шторы появилась одна из сестер, положила руку на плечо Эрин и сдержанным тоном проговорила:
— Советую вам позвонить Фергусу. Осталось недолго.
Эрин охватила паника.
— Как? Но мне нужно кое-что спросить у Стеллы!
— Думаю, вам следует вызвать ее мужа.
— Да, а как же мой вопрос? Это очень важно.
Сестра сочувственно кивнула, но продолжала стоять на своем:
— Не переживайте из-за этого. Так вы сами позвоните, или позвонить мне?
Фергус приехал через сорок минут, от его серого костюма пахло внешним миром, где жизнь продолжалась, несмотря ни на что. Дыхание Стеллы замедлилось еще больше. Во время грозы Эрин всегда считала секунды между раскатом грома и вспышкой молнии, чтобы определить расстояние до грозового фронта. Сейчас она поймала себя на том, что точно так же считает секунды между хриплыми вдохами. И в этом было ужасное ощущение неизбежности… девять… десять… одиннадцать…
— Это скоро случится? — прошептал Фергус.
Эрин грустно кивнула.
— О Господи. — Он подвинул стул и сел. — Ей больно?
Эрин покачала головой. Вдруг кто-то по другую сторону шторы заорал:
— Ненавижу тебя! Ненавижу! Убирайся прочь из моей жизни!
От неожиданности Эрин подпрыгнула.
Женщина, лежавшая на соседней кровати, произнесла:
— Ой, извините, — и поспешно приглушила звук в телевизоре.
Десять… одиннадцать… двенадцать… Продолжая считать, Эрин сама задержала дыхание. Она изо всех сил старалась не реагировать на то, как в шести футах от кровати Стеллы яростно ругаются две героини сериала «Жители Ист-Энда».
— Боже мой… — Фергус не отрываясь смотрел на неподвижную грудь Стеллы.
Четырнадцать… пятнадцать… шестнадцать…
Эрин продолжала гладить руку Стеллы. Она перестала считать на тридцати и убрала прядь волос с гладкого как мрамор лба Стеллы. Вот и все. Случилось. Стеллы больше нет.
Куда она ушла?
Как странно, что ответ неизвестен.