- Почему ты считаешь, что была только одна женщина?
- Ты не похож на человека, которого нужно учить дважды.
Уголки рта у Рено приподнялись.
- В этом ты права.
Ева молча ждала, но в ее внимательных золотых глазах светилась сотня вопросов.
Перемена в голосе Рено была просто поразительной. В его тоне не было ни ненависти, ни любви - одно лишь холодное презрение.
- Что она тебе сделала?
Он пожал плечами.
- То же самое, что большинство женщин делает с мужчинами.
- Что же именно?
- Ты должна это знать, gata.
- Потому что я женщина?
- Потому что ты чертовски здорово умеешь дразнить... как и все женщины, которые распаляют мужчину, чтоб он сначала наобещал, а потом сделал почти все, что им нужно.
Рено прищурился и добавил:
- Почти все, но не совсем.
- Что же ты не сделал? Ты не полюбил ее?
Он не без горечи засмеялся.
- В том-то и суть, что это было единственное, что я сделал.
- Ты все еще любишь ее, - сказала Ева.
Ее слова прозвучали как обвинение.
- Зря ты так думаешь, - ответил Рено, искоса взглянув на нее.
- Почему?
- Ты всегда такая настырная?
- Любопытная, - быстро поправила его Ева. - Я ведь кошка, ты помнишь это?
- Это точно.
Рено снова поднялся в стременах, чтобы оглядеть окрестности. Никем не потревоженный, мустанг жадно щипал траву. Птицы спокойно расхаживали по заросшей травой луговине и перепрыгивали с ветки на ветку. В той стороне, где на границе леса и луга паслись на привязи вьючные лошади, не было заметно никакого движения.
Рено натянул повод, готовый возобновить путь к дому Калеба и Виллоу, что находился в горах Сан-Хуана.
- Рено, а чего она хотела от тебя? Чтобы ты убил кого-нибудь?
Он невесело улыбнулся.
- Это только ты можешь хотеть такого.
- Кого же я хотела бы убить?
- Меня.
- Что? - воскликнула Ева. - В этом-то нет никакого смысла!
Рено что-то пробормотал про себя и посмотрел через плечо на девушку, чьи золотые глаза, нежная грудь и пахнущие сиренью волосы преследовали его.
- Саванна Мари хотела жить в Западной Виргинии, где наши семьи до войны обладали фермами, - сказал Рено скороговоркой. - Но я знаю настоящий Запад. Я видел места, где не ступала нога человека, пил из ручьев, чистых, как божья улыбка, проходил через перевалы, у которых еще нет имени... Я держал на ладони каплю росы, горевшую в первых солнечных лучах.
Ева завороженно смотрела на Рено, удивляясь его волнению, его низкому и в то же время звучному голосу, когда он говорил об этой стране.
- Когда я первый раз расстался с Саванной Мари, - продолжал Рено, - я так соскучился по ней, что чуть не загнал двух лошадей на пути к ее дому.
Он замолчал.
- Она не ждала тебя? - предположила Ева.
- Нет, она ждала, - медленно произнес Рено, но в его голосе не было тепла. - В то время я еще оставался наиболее привлекательной партией на сто миль вокруг. Она выбежала мне навстречу со слезами счастья на глазах.
- И что же затем случилось?
Он пожал плечами.
- Как обычно. Ее семья устроила вечер, мы вышли прогуляться в сад, и она позволила мне вполне достаточно, чтобы я обезумел.
Рука Евы натянула повод. Презрение в голосе Рено было как удар кнута.
- Затем она спросила, готов ли я создать домашний очаг и выращивать лошадей на участке, который выделил ей отец вдоль Каменного ручья. Я умолял ее выйти за меня замуж и отправиться на Запад, на более просторные и богатые земли, чем те, что находятся вдоль Каменного ручья.
- И она отказалась, - тихо подсказала Ева.
- Ну, не сразу, - с расстановкой ответил Рено. - Сперва она стала нашептывать мне, как весело будет жить у Каменного ручья. И что мне нужно только сказать "да", как она согласится на все, чего я захочу от нее... Черт побери, ведь она согласилась бы на все...
Рено покачал головой.
- Господи, должен быть закон, запрещающий мальчишкам влюбляться... Но как она ни соблазняла меня, - продолжал Рено, - у меня хватило ума не давать обещаний, которые я мог бы выполнить, лишь сломав самого себя. Я уезжал и вновь возвращался с надеждой, уезжал на более долгий срок, а Саванна все ждала...
Рено снял шляпу, провел длинными пальцами по волосам и энергичным движением вновь водрузил ее на голову.
- Пока однажды я не обнаружил по приезде, что она уже три месяца как замужем и четыре месяца беременна и что ее избранник вдвое старше меня.
Ева невольно ахнула, потрясенная последними словами. Рено повернулся к ней и как-то необычно улыбнулся.
- Я тоже был потрясен, - сказал он задумчиво. - Я был ошеломлен, не мог взять в толк, как это старикан Мэрфи умудрился залезть Саванне под юбку за считанные месяцы, в то время как я ухаживал за ней не один год. Я спросил ее об этом.
- И что она ответила?
- Что женщина хочет от мужчины обеспеченности и надежности, а мужчина от женщины - секса и детей, - усмехнулся Рено. - Мэрфи занимал прочное положение. Когда она распалила его до того, что он лишил ее девственности, Мэрфи женился на ней, потому что приличный мужчина обязан жениться на девушке, которую совратил.
- Похоже, что страсть она взвешивала, как торговец товар.
- Что-то вроде того, - сухо согласился Рено. - Но это очень полезный урок для мужчины.
- Не все женщины такие.
- Я знал за всю свою жизнь лишь одну девушку, которая отдалась из любви, а не ради обручального кольца.
- Та аристократка с рыжими волосами?
Он покачал головой.
- Джесси вынудила Вулфа жениться на ней... чтобы избежать насильственного брака с пьянчугой-лордом.
- Какой кошмар, - пробормотала Ева.
- Вулф тоже поначалу так считал, - произнес Рено с улыбкой. - Но затем он изменил мнение.
- Но ты простил Джесси то, что она поступилась чужим комфортом ради своего, - заметила Ева.
- Не мне прощать или не прощать ее. Вулф простил. В этом все дело.
- Но тебе нравится Джесси.
Настойчивость Евы вызвала в нем раздражение. Ему не хотелось думать о Джесси и Вулфе, Виллоу и Калебе. Их счастье рождало в нем мысль: уж не прошел ли он мимо чего-то важного, что может заполнить пустоту его жизни?
"Однажды сгоревший дважды застенчив, - сказал он себе. - И навеки холоден".