"Порядочный мужчина женится на невинной девушке, если он обесчестил ее".
Внезапно Рено почувствовал себя загнанным в угол. И, как всякий загнанный в угол зверь, он вознамерился вырваться на свободу. Он вцепился пальцами в плечи Евы.
- Если ты думаешь, что обменяла свою девственность на мужа, - прохрипел он, - ты глубоко заблуждаешься. Я выиграл тебя в карты. Я взял свое... Вот и все.
- Слава богу, - сказала Ева сквозь зубы.
Уже второй раз Ева приводила его в смятение. Он ожидал с ее стороны возражений, потока слов о том, что он обязан, будучи порядочным человеком, жениться на обесчещенной девушке. Это был старый трюк, самый старый и самый мощный в арсенале войны, которая ведется между ищущими мужа девицами и свободолюбивыми мужчинами.
Но Ева не воспользовалась им.
- Слава богу? - повторил Рено в недоумении.
- Что тут непонятного? - резко спросила Ева. - Слава богу, что я полностью расплатилась за проигрыш и что ты не будешь больше делать это снова, потому что...
- Что ты такое городишь? - перебил он Еву.
-...теперь я знаю, почему женщины расплачиваются за это.
Яростные слова Евы повисли в напряженной тишине надолго, прежде чем Рено решился ответить.
- Тебе это понравилось, и ты это знаешь, - произнес Рено низким, напряженным голосом. - Я не изнасиловал тебя!
- Ты не изнасиловал меня. Но мне это не понравилось!
- Тогда почему же ты просила об этом? - возразил он.
Унижение и гнев сделали щеки Евы пунцовыми. Ее губы дрожали, но в голосе и во взгляде чувствовалась твердость.
- Птенцу тоже нравится летать. Но придет миг, и он упадет и разобьет свою глупую голову о землю.
Некоторое время Рено молчал. Затем он засмеялся: конечно, он остался в дураках. Он собирался взять девушку из салуна, а вместо этого обесчестил девственницу.
- Летать, говоришь? - спросил он грудным голосом.
Ева осторожно посмотрела на него, не доверяя бархатистым нотам в его голосе. Она попыталась исподволь освободиться от его рук. Он сжал ее пальцы, давая ей понять, что надежно держит ее.
- Нравится летать, - произнесла она лаконично. - Но придется падать. Большая разница, громила с ружьем.
- Только первый раз. В следующий раз ты приземлишься на ноги, как все кошки, к которым ты относишься.
- Следующего раза не будет.
- Ты отступаешь от своего слова? - ровным тоном заметил Рено.
Улыбка Евы была холоднее зимы.
- Мне не придется, - сказала она. - Ты можешь пытаться расшевелить меня, но скорее огонь замерзнет и превратится в лед. Будь уверен: я никогда не пожелаю вновь испытать боль и увидеть кровь.
- Так бывает только в первый раз. И потом, если бы я знал, что ты девственна, я бы...
- Я тебе говорила, что не позволяла ни одному мужчине лезть мне под юбку, разве нет? - перебила она Рено. - Но ты мне не верил. Ты считал меня шлюхой. Надеюсь, ты хотя бы теперь видишь, что это не так.
И вдруг ее поразила горькая мысль.
- Я не была шлюхой, - поправилась она. - А сейчас я ею стала.
Рено почувствовал гнев.
- Я не делал тебя шлюхой, - проговорил он, чеканя каждое слово.
- Разве? А как же это случается? Первый раз - это ошибка, а шлюхой становятся во второй раз? Или в третий? А может быть, в четвертый?
- Черт побери! Какой-то кошмар!
- Сколько раз потребуется девушке согрешить, чтобы она волшебным образом превратилась в шлюху? Скажи мне, громила с ружьем! Я не хочу перешагнуть этот положенный богом рубеж!
- Чего ты хочешь от меня? - вскричал он в ярости. - Чтобы я женился на тебе? Тебя это устроит?
- Нет!
- Что?! - переспросил Рено, не уверенный в том, что не ослышался.
- Ничто не исправит положения, кроме любви, - сказала Ева с горечью, а дождаться любви от такого человека, как ты, все равно, что найти корабли из камня, сухой дождь и свет, который не порождает теней.
Услышав собственные слова, произнесенные Евой столь саркастически, он понял, что причинил ей боль не только тем, что лишил ее невинности.
- Ты думала, что любишь меня... - произнес Рено ошеломленно.
Ева побледнела.
- Какое это имеет значение!
- Имеет, черт побери! Ты ответила мне страстью, потому что ты настоящая женщина, а не потому, что голова твоя напичкана девичьим вздором о любви.
Резким движением Ева освободилась от тисков Рено. Она запахнула плотнее рубашку и отчужденно посмотрела на него желтыми глазами.
Рено подумал, что ему следовало бы быть более тактичным в своих высказываниях о любви. Намного более тактичным.
Ева была невинной, а невинность верит в любовь.
- Ева...
- Застегни штаны, громила с ружьем. Мне надоело смотреть на свою кровь на тебе и вспоминать о том, какой я была дурой.
15
Хотя Ева и не оглядывалась, она знала, что Рено идет за ней к источнику. Она чувствовала его на всем протяжении пути.
Она поколебалась, прежде чем снять рубашку: белье из легкой, прозрачной материи представляло собой весьма слабую защиту от взгляда Рено.
"Пожалуй, поздновато демонстрировать девственную стыдливость, - с иронией подумала Ева. - Это все равно, что запирать двери конюшни, когда лошадь давно убежала".
Быстрым, резким движением Ева сняла рубашку и отбросила ее в сторону.
У Рено перехватило дыхание, он невольно ахнул, увидев свежее алое пятно на панталонах Евы, которое до того было скрыто длинными полами позаимствованной у него рубашки.
- Ева, - сказал он огорченно, - поверь, я не хотел причинять тебе боль.
Она ничего не ответила. Не взглянула на него даже через плечо.
Рено подошел сзади к Еве и положил руки на плечи.
- Или ты считаешь меня таким чудовищем, которое получает удовольствие, причиняя боль женщине? - серьезно спросил он.
Ева хотела солгать, но подумала, что это не нужно. Рено был неумолим, только когда дело касалось правды и девушки из салуна.
- Нет, - односложно бросила она.
Ева ощутила теплое дыхание на затылке. На руках у нее выступила гусиная кожа.
Предательская реакция тела рассердила ее.
- Слава богу, хоть так, - пробормотал Рено.
- Бог не имеет отношения к этому, громила с ружьем. Скорее, дьявол.
- Ты просила меня об этом сама!